Американская кузина

Похоже на правду. Но если так, следующая неделя будет нелегкой, потому что Соррел прониклась к нему глубоким уважением. И хорошо еще, если только уважением. Он был единственным человеком, которому тетя ни за что не хотела говорить о шантаже, но после всего, что произошло, не так-то легко водить его за нос. Впрочем, он сам сказал, что не любит безнадежных дел и, может быть, все-таки Перестанет задавать ей неудобные вопросы. Однако вряд ли ей удалось усыпить его подозрения и он оставит все, как есть. Иначе он не заявлял бы о своем нелепом желании постоянно присматривать за ней несмотря на ярость кузины.

Маркиз начинал доставлять Соррел серьезные неприятности, и она пожалела, что он играет в свои рыцарские игры здесь, а не где-нибудь в другом месте. Все так по-дурацки. Он же не может не понимать, несмотря на всю свою уверенность в окончательной победе над сердцем Ливии, как из-за него осложняются отношения между кузинами. Что бы он там ни говорил о титулах, он отлично знает, как пустячны его заигрывания с Соррел, и стоит только Ливии поманить его пальчиком… Даже если Соррел не замечала у маркиза никаких признаков влюбленности, приехал он ради помолвки с Ливией. По крайней мере, все так считали.

Увы, сегодня Ливия уже не раз и не два бросала на Соррел злые взгляды, и это не сулило им обеим ничего хорошего в будущем. Она, конечно, не считала Соррел серьезной соперницей, но их раздоры наверняка опечалят тетю Лейлу. В общем, легкомысленные развлечения его сиятельства могли стать причиной гораздо более серьезных неприятностей, чем он предполагал.

Еще маркиз сказал, почти напугав Соррел, что добьется ее доверия, хотя она не допускала этого. Слишком многое стояло между ними, и, если его обаятельная улыбка западет ей в душу несмотря на все ее старания от нее избавиться, что ж, значит, она дура из дур. Доверять высокородному маркизу Уичерли более чем неосторожно.

Ливия со свойственным ей упрямством требовала, чтобы на обратном пути они заехали в Бродвей выпить по чашке чая, но, помня о непокорности его сиятельства, не предложила матери и кузине вернуться домой одним. Хотя Соррел это пришлось бы по душе.

Поэтому она не удивилась, когда несмотря на явную усталость тети Лейлы они все-таки свернули к очаровательной деревушке. Впрочем, возможно, они заехали туда всей компанией вопреки желанию Ливии. Похоже, маркиз и Ливия подходили друг другу не только внешне. Они оба умели настоять на своем.

В старой гостинице их приняли как нельзя лучше, предоставили отдельную гостиную и проводили дам в старинную, с низким потолком спальню, где они могли привести себя в порядок после прогулки верхом и лазания на башню.

Тетя Лейла несколько ободрилась и, очень довольная, заметила, что была в этой гостинице еще девочкой. Однако Ливия, едва расставшись с его сиятельством, совершенно утратила свою веселость. Поправляя волосы и отряхивая пыль с платья, она хмурилась и ворчала:

— В самом деле, мама, ехала бы ты домой. Можешь взять с собой мистера Фитцсиммонса, если боишься, хотя это нелепо. Я уверена, что на этой дороге тебе вовсе не нужен сопровождающий. У меня наконец-то появилась возможность остаться наедине с его сиятельством. А вдруг он сделает мне предложение? Честное слово, я начинаю думать, ты нарочно мешаешь маркизу.

Тетя Лейла открыла было рот, чтобы возразить дочери, но проговорила нерешительно:

— Конечно, дорогая, как хочешь. Хотя я не уверена, что прилично пить чай наедине с мужчиной, каким бы джентльменом он ни был! И кроме того, — добавила она решительней, — я не хочу критиковать тебя, но это ты настояла на приглашении бедняжки мистера Фитцсиммонса. Не можешь ведь ты распоряжаться им, будто он твой слуга.

— О Господи, не будь такой наивной, мама! Имей в виду, он лучше тебя все знает. Я пригласила его, чтобы Уичерли приревновал и стал порешительней, — раздосадованно заявила Ливия, вертясь перед зеркалом и поправляя золотистые кудри. Потом она с неудовольствием посмотрела на Соррел. — А ты могла бы не изображать беспомощную больную и не удерживать маркиза, когда он хотел ехать с нами.

Это было несправедливо.

У Соррел вспыхнули щеки, но она, как и тетя, не стала спорить с раздосадованной кузиной и холодно ответила:

— Можешь передать его сиятельству, что хорошие манеры вовсе не предполагают подобной жертвы. В самом деле, я хочу, чтобы ты это сказала ему!

Ливия, однако, не угомонилась.

— Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Да это просто смешно! Неужели ты всерьез думаешь привлечь его вздохами, старомодными платьями и разговорами о своем геройстве?

— Ливия! — одернула ее тетя Лейла, решив, наконец, вмешаться.

Ливия пожала плечами.

— Мама, я хочу, чтобы между нами все было ясно. Кроме того, Соррел должна понять, его сиятельство оказывает ей внимание исключительно из жалости.

— Из жалости? — не удержавшись, переспросила Соррел.

Ливия с видимым удовольствием проговорила: