Американская повесть. Книга 1

С минуту они стояли, озирая друг друга. Он увидел близко очаровавшее его красивое личико; девушка была высока, тонка в талии; распахнутая матросская куртка делала ее широкой в плечах; под курткой на ней была перетянутая поясом красная фланелевая рубаха навыпуск и синяя юбка; воротник, стянутый черным матросским платком, полузакрывал тронутую загаром прелестную шею. Она увидела невысокого молодого человека в скромной походной форме без галунов (если не считать золотой наплечной тесемки, указывающей его звание), но необычайно опрятного, даже щеголеватого. Коротко подстриженные светлые волосы, крохотные светлые усики, ясные синие внимательные глаза и веснушки вдобавок довершали его портрет, произведший на нее в целом неважное впечатление. Тем более ее раздражала уверенность и непринужденность, с которой незнакомец демонстрировал свои очевидные недостатки. Отставив ружье, глубоко засунув руки в карманы куртки и слегка расправляя плечи, она спросила отрывисто:

— Зачем вы пришли?

— За пустячными сведениями, которые, я думаю, вас не затруднят. Мои люди нашли в кустах мундир и кепи бежавшего дезертира. Не знаете ли вы, как они туда угодили?

— А кто вам дал право рыскать по нашей земле? — спросила она, резко поворачиваясь к нему и сразу бледнея.

— Никто.

— Так зачем вы пришли?

— Чтобы просить у вас права на это, если вы нам ничего не сообщите.

— Почему вы пришли ко мне, а не к брату? Боитесь его?

— Едва ли он смог бы встретить меня более воинственно, — возразил, улыбаясь, Кальверт. — Имею я честь беседовать с мисс Кульпеппер?

— Я сестра Джима Кульпеппера.

— Значит, вы тоже имеете право пойти мне навстречу или ответить отказом?

— А что, если я отвечу отказом?

— Что ж, я попрошу прощения за беспокойство и позже вернусь с приливом. Тогда, надеюсь, вы уже не будете целиться в меня из окна, — добавил он весело.

Мэгги Кульпеппер слышала об этой теории, по которой воды принадлежали правительству. Она отвернулась от собеседника, отчасти чтобы выразить тем пренебрежение к нему, отчасти чтобы избежать настойчивого взгляда маленьких доброжелательных, уверенных в себе ясных глаз.

— Ничего не знаю ни о ваших беглецах, ни об их приплывших невесть откуда лохмотьях, — сказала она в сердцах. — И знать не желаю. Делайте что хотите.

— Будь моя воля, я побыл бы еще в вашем обществе, мисс Кульпеппер, но, увы, мой служебный долг…

— Что такое? — надменно прервала она.

— Я действительно вам надоел, — сказал он, усмехаясь, — но порученное мне дело…

— Какое еще там дело? Искать подыхающих с голоду беглых бродяг?

— И находить милых друзей, так я полагаю, — возразил он со степенным поклоном.

— Вы полагаете? Послушайте, молодой человек, — сказала она со своим яростным быстрым смешком. — Не слишком ли много вы полагаете?

«Вы, с вашими веснушками, маленькими глазками и рыжими волосами», — хотела она добавить, но промолчала, потому что ей пришлось бы встретиться с ним снова взглядом, а ей не хотелось этого.

Кальверт отступил, все еще улыбаясь, поднес руку к козырьку и зашагал прочь, сперва по галерее, потом вниз по лестнице и дальше по направлению к кустарнику. Став у окна так, чтобы ее не было видно, она смотрела, как он, невысокий и складный, пошел самым прямым путем, не глядя ни вправо, ни влево и даже не подумав хоть разок обернуться, чтобы поглядеть на дом, который покинул. Потом она увидела, как солнце заиграло на поясных бляхах и ружейных стволах, как светло-голубая полоса выползла из темно-зеленых зарослей, обогнула их и пропала. И вдруг она ужаснулась тому, что наделала. Собственными руками она загубила свой славный план, из-за которого вчера поссорилась с братом, а сегодня ночью, лежа без сна, все же решила осуществить, несмотря ни на что. Значит, так она намерена покорить, взять в полон Логпорт и Форт?! Что с ней стряслось такое? Что же она, дурочка, что ли? Но кто мог подумать, что за бродягой дезертиром сюда заявится этот нахальный франтик? На минуту оба они, несчастный беглец и воинственный франт, показались девушке одинаково мерзкими. Итак, с ее великой мечтой, с завоеванием, с победой все кончено! Он, разумеется, счел ее дурочкой! Вместо того чтобы позвать его в дом, превзойти его в светскости, наговорить невесть чего, сбить с толку, запутать, а потом в Логпорте сразить наповал блеском, богатством и роскошью туалетов, она прогнала его прочь!

И теперь он расскажет дамам из Форта, что чуть живой вырвался из хищных когтей дочки Зимородка!

От этой мысли горькие слезы набежали ей на глаза, но она их отерла. Со слезами явилась пугающая мысль, что Джим, может быть, прав, когда говорит, что между ними и теми, кто предал их мать и отца, не будет ничего, кроме открытой вражды, и ее нынешний безотчетный поступок лишь подтвердил его правоту. Но она отвергла эту мысль, как и слезы.