Американская разведка во время мировой войны

— Но ведь я полицейский разведчик, — пробовал объяснить на дурном английском языке задержанный.

— Полицейский разведчик? Я о них никогда не слышал. Ты немецкий шпион, вот и все. Следуй за мной на гауптвахту.

Приведенный под угрозой штыка на гауптвахту, полицейский разведчик, оставался там двое суток, пока солдаты морской пехоты сами не признали авторитета секретной службы; они позволили ему уйти, посоветовав вновь не попадаться.

Тайная охота контрразведки в тылу давала огромные результаты. Служба снабжения разведывательного отдела, находившаяся под начальством полковника Кабота Уорда и под общим руководством штаба главнокомандующего, рассмотрела 3 706 случаев шпионажа и предательства. Та же группа разоблачила 26 немецких агентов, с которыми поступили по-разному. Некоторым дали возможность продолжать свою работу, перехватывали их донесения и их фальсифицировали; другим сообщали ложные сведения; третьи оказались среди 79 интернированных, 102 уволенных со службы снабжения или 18 изгнанных из Франции. 12 человек американской экспедиционной армии было отправлено обратно в Соединенные Штаты.

Приведенные цифры, вероятно, отражают не более половины всего количества предателей, разоблаченных американской контрразведкой в Европе. Не проходило дня, чтобы не был обнаружен хотя бы один подозрительный. На одной лишь службе снабжения имелось 58 офицеров и 300 солдат, принадлежавших к разведывательной полиции; с помощью 54 вольнонаемных служащих и 14 чиновников они вели постоянное наблюдение за всей сетью снабжения.

Перед сражением у Сен-Мийеля и в районе Мааса в Аргоннах имелись многочисленные доказательства стараний германских агентов наводнить Тур; вследствие этого Тур и его окрестности были обысканы с особой тщательностью.

Там так же, как в Иссудуне и Роморантене — этих американских авиационных центрах во Франции, — усиленно искали немецких агентов. Контрразведка организовала особую охрану моторов Либерти, чтобы чертежи моторов не попали к немцам раньше, чем достигнут фронта самолеты, оснащенные этими моторами. Существовали и другие формы контрразведки. Однажды узнали, что некоторые сведения были получены противником с большой железнодорожной станции Ис-сюр-Тиль, сортировавшей составы с продовольствием и снарядами. Чтобы посмотреть, что там делается, туда отправился один офицер американской контрразведки.

Офицер сразу все понял. Любой немецкий агент, переодетый «поездным проводником», мог собрать важную информацию. Американцы с полной беспечностью надписывали на грузовых составах место назначения, номер полка и иногда даже название груза; все это полностью писалось на вагонах мелом на английском и французском языках.

Хороший немецкий агент мог ежедневно сообщать из Ис-сюр-Тиля боевое расписание американской армии. Более того, он мог предсказать момент, когда наши войска переменят позицию; ему только надо было следить за изменением места назначения составов со снабжением. После посещения офицера контрразведки пометки мелом стали делать шифром, который время от времени меняли.

Как агент мог посылать сведения из Ис-сюр-Тиля? Ответ на этот вопрос контрразведчик найдет во французских почтовых ящиках. Американской экспедиционной армии было запрещено пользоваться этими ящиками, но некоторые солдаты ими все-таки пользовались, стараясь ускользнуть от цензуры своих офицеров; между тем почтовые служащие в Ис-сюр-Тиле не обращали должного внимания на письма, и кто знает, сколько они пропускали писем, написанных шифрам или симпатическими чернилами.

Этому надо было как можно быстрее положить конец.

Другое средство осведомлять противника было обнаружено в казармах в Шомоне. Там на видном месте лежала книга, куда офицеры, посещавшие штаб главнокомандующего, записывали свои имена и номера своих полков. Как-то в течение одного дня было записано 45 полков, почти весь перечень полков американской экспедиционной армии; этот документ представил бы большую ценность для полковника Николаи, если бы какой-нибудь из немецких агентов его скопировал и послал его ему. Разведывательный отдел не стал дважды заглядывать в эту книгу. Она немедленно исчезла.

Во Франции не было более важного центра тайной войны, чем Париж. Этот город с его чиновниками, политиками, служащими военного и морского министерства или военных заводов, город, где тысячи офицеров и солдат всех родов войск и всех армий жаждали на некоторое время стряхнуть напряжение и тяготы фронта, беспечные, общительные, влюбчивые, — был для шпионов самым желанным местом. Во французской столице находилось, конечно, много немецких агентов. Из них удалось поймать почти всех неловких. Но большинство продолжало работать, неведомыми путями посылая в Германию сведения. Париж больше всех других городов внушал беспокойство американскому разведывательному отделу.