Американская ржавчина

– Я рад за тебя. – Поу пожал плечами. – Ты справишься, как твоя сестра. И, как все богатеи, в конце концов женишься. Милый старикашка, будешь тусоваться в Сан-Франциско…

Они помолчали, оглядывая свое убежище. Поу встал, подобрал рваную картонную коробку, прилег на нее.

– Я все еще, слава богу, пьян, – зевнул он. Перекатился на спину, прикрыл глаза. – О господи, жизнь моя. Поверить не могу, что ты на это решился.

– Вагончик Айзек, так меня теперь зовут.

– Любимчик моряков.

– Принц бродяг.

Поу ухмыльнулся:

– Если это твой способ извиняться, то принято. – Он повернулся на бок, завернулся поплотнее в свою футбольную куртку. – Надо дать глазам отдохнуть минутку. Разбуди меня ровно в тот момент, как дождь кончится.

Айзек толкнул приятеля:

– Поднимайся давай.

– Отвали, дай покайфовать.

Айзек вернулся к огню. Тяга вроде нормальная – не загнуться бы от угарного газа. Толкнуть его еще разок. Не стоит. Пускай дремлет. Похоже, вырубился. И так каждый раз, стоит только посидеть тихонько. Не то что ты – редко засыпал не в своей постели. В таком месте и глаз бы не сомкнул. Хорошо бы и дальше идти вместе. Айзек рассматривал старые станки, стропила, через заколоченные окна пробивался блеклый серый свет. Поу не боится людей, вот в чем разница. Такая у него особенность. Физически не боится, и все. А посмотри на себя – уже переживаешь, волнуешься, как там старик. Ведь знаешь, что все с ним в порядке. И будет в порядке. У Ли богатый муж – они в любой момент могут нанять сиделку. Пока ты там жил, не было необходимости, но теперь, когда ты свалил, сиделка найдется. Ли купит себе свободу. Ты потратил пять лет, а она – пару дней каждое Рождество, они со стариком делают вид, что просто так сложилось, судьба. А ты опять – только подумать – оказался плохим мальчиком. Малыш превращается в вора, бросает своего отца, а сестра опять героиня и любимица.

Он попробовал расслабиться, не вышло. Малышу, похоже, нужна тройная доза прозака. Или что-нибудь покрепче. Вытащил деньги, пересчитал еще раз; казалось, что тут не четыре тысячи долларов, а какая-то громадная сумма. Дальше будет только сложнее, сейчас-то с тобой Поу, и вы все еще в родных краях. Думал, что все рассчитал, ага, твои тетрадки и школьные табели, все, что нужно, чтобы начать жизнь в Калифорнии. На бумаге все идеально, но сейчас выглядит просто смешно. Даже если старик не вызовет копов. Только гордость удерживает тебя здесь, в этом сарае.

В другом конце здания послышался шум, Поу сел, повертел головой. Дальнюю дверь они не заметили. Оттуда, громко топоча, появились трое мужиков в мокрой одежде, с рюкзаками. Двое высоких, один пониже ростом.

– Эй, это наше место, – сказал самый здоровый. Он был крупнее Поу, светловолосый и с густой бородой. Все трое пробрались между станками и остановились в нескольких шагах от печки.

Айзек поднялся, но Поу не двинулся с места.

– Это место ничье, – спокойно сказал он.

– Не-а, – протянул мужик. – Оно наше.

– Да мне пофиг, даже если вы на минутку выходили, – ответил Поу, разглядывая лужу, которая уже натекла с мокрой одежды гостей. – Но мы останемся тут.

– Мы можем уйти, – сказал Айзек. Он подумал о деньгах в кармане и отвел взгляд. Показалось, что светловолосый лесоруб хочет что-то добавить, но нет.

– Да хрен ли, – заговорил другой. – Хорошо хоть огонь есть. – И сбросил рюкзак.

Он был самым маленьким из компании и самым старым, лет за сорок, с недельной щетиной, тонким носом, таким кривым, будто его постоянно ломали и ни разу не дали срастись. Айзек вспомнил, как Поу однажды сдуру вздумал поиграть без шлема и ему крепко врезали и сломали нос, так он тут же его сам себе поправил, руками, прямо на поле.

Мужики выглядели так, словно они уже давно в пути. Старший выкрутил свою шапочку и положил поближе к огню, мокрые штаны прилипли к ногам. Сказал, что его зовут Мюррей, от него воняло.

– Мы с тобой не знакомы, а? – обратился он к Поу.

– Думаю, нет.

– Откуда же я тебя знаю?

Поу пожал плечами.

– Он играл в футбол, – подсказал Айзек. – Третий крайний в “Бьюэлл Иглз”.

Поу покосился на Айзека.

Мужик заметил футбольную куртку Поу.

– Помню, – сказал он. – Я менял масло на “Джонс-Шеви”, и после работы мы смотрели разные игры.

Думаю, там тебя и видел. Команда колледжа или что-то такое.

– Не-а, – возразил Поу.

– Ты вообще ничего был, – продолжал Мюррей. – Не так давно.

Поу промолчал.

– Да все путем. Отто, вон тот, он в “Золотых перчатках” участвовал в молодости. Мог в профессионалы податься, но.

– Я служил в армии, – сказал Отто. Высокий швед. Большинство народу в Долине были откуда-то: поляки, шведы, сербы, немцы, ирландцы. Кроме семьи Айзека, они шотландцы, и Поу, которые жили тут так давно, что никто и не помнил, откуда они родом.

– Отто, ветеран половых боев, – заржал Мюррей.

– Пошел на хрен, Мюррей, – огрызнулся Отто.

Айзек посмотрел на Отто, но тот замолчал и уставился в пол. Третий, темноволосый, похож на испанца, чуть помельче Поу, с тату на шее – JESUS, жирными буквами. Все трое были гораздо крупнее Айзека. Швед, тот вообще под семь футов.