Американская трагедия. (Часть 1)

– Ну, вот и прекрасно. Садитесь, садитесь! Очень рад, что все в порядке. Я слышал, вы теперь в декатировочной? Не очень приятное место, но начинать хорошо именно оттуда, снизу! Иной раз и лучшие люди так начинают.

– Он улыбнулся и прибавил: – Меня не было в городе, когда вы приехали, а то бы я с вами повидался.

– Да, сэр, – ответил Клайд; он не решался сесть до тех пор, пока мистер Грифитс не погрузился в широкое кресло около дивана.

В смокинге и крахмальной сорочке с черным галстуком – костюме, так не похожем на форму чикагского клуба, – Клайд еще больше понравился Сэмюэлу, чем при первой встрече, и совсем не показался незначительным и ничтожным, каким изображал его Гилберт. Однако Сэмюэл Грифитс почувствовал, что Клайд недостаточно напорист, ему не хватает деловых качеств, которые необходимы молодому человеку; хотелось бы видеть племянника более сильным и энергичным. Это было бы более по-грифитсовски и, вероятно, больше пришлось бы по душе Гилберту.

– Нравится вам ваша работа? – снисходительно спросил Грифитс-старший.

– Да, сэр, то есть, вернее сказать, не особенно, – откровенно ответил Клайд. – Но это не важно. Для начала, по-моему, всякая работа хороша.

Он думал в эту минуту, что хорошо бы произвести на дядю впечатление человека, способного на нечто лучшее, и, так как Гилберта здесь не было, нашел в себе смелость ответить откровенно.

– Вот это правильная мысль, – сказал Сэмюэл Грифитс, очень довольный. – Я знаю, это не очень приятная часть нашего производственного процесса, но для начала необходимо с ней познакомиться. И, конечно, в наши дни ни в одном деле нельзя выдвинуться сразу, на это нужно время.

Тут Клайд мысленно спросил себя, надолго ли еще его оставят в мрачном подвале под лестницей.

Пока он раздумывал об этом, вошла Майра; она с любопытством взглянула на него и очень обрадовалась, что он совсем не такой незначительный, каким его изображал Гилберт. Она уловила во взгляде Клайда какое-то беспокойство, выражение не то мольбы, не то тревожного испуга, и это ее тронуло; может быть, она почувствовала в нем что-то близкое, свое: она ведь и сама пользовалась не слишком большим успехом в обществе.

– Это твой двоюродный брат Клайд Грифитс, Майра, – сказал небрежно Сэмюэл, когда Клайд встал. – Тот самый молодой человек, о котором я тебе говорил. Моя дочь Майра, – прибавил он, обращаясь к Клайду.

Клайд поклонился и, пожимая холодную, несколько вялую руку Майры, почувствовал, что она отвечает ему более искренним, дружеским пожатием, чем все остальные.

– Надеюсь, вы не жалеете, что приехали сюда, – приветливо начала она. – Мы все любим наш Ликург, но после Чикаго, я думаю, он показался вам довольно жалким. – Она улыбнулась.

Клайд, который в присутствии своих именитых родственников держался несколько официально и натянуто, ответил ей церемонным «благодарю вас» и уже готов был сесть, но в это время открылась дверь, и вошел Гилберт Грифитс. (Перед этим на улице был слышен шум мотора, замолкший как раз у главного входа.)

– Одну минуту. Додж! – крикнул он кому-то в дверь. – Я сейчас! – Затем, повернувшись к своим, прибавил: – Простите, я сейчас вернусь. – И быстро направился к лестнице, ведущей наверх.

Через минуту он вернулся и, по обыкновению, бросил на Клайда ледяной, пренебрежительный взгляд, от которого Клайду и на фабрике всегда становилось не по себе. На Гилберте было светлое в яркую полоску пальто для автомобильной езды, перехваченное поясом, черное кожаное кепи и большие кожаные перчатки с крагами, которые делали его похожим на военного. Он сухо кивнул Клайду, сказал: «Здравствуйте», – потом подошел к отцу и покровительственно положил руку ему на плечо:

– Привет, папа. Добрый вечер, мама! Очень жаль, но я не могу посидеть с вами. Мы с Доджем и Юстисом только что приехали из Амстердама за Констанцией и Жакелиной и сейчас едем к Бриджменам. Но я вернусь к утру. Во всяком случае, буду завтра в конторе. Надеюсь, у вас все в порядке, мистер Грифитс? – прибавил он, обращаясь к отцу.

– Да, мне не на что жаловаться, – сказал отец. – А ты, кажется, намерен веселиться всю ночь?

– Совсем нет, – ответил Гилберт, не обращая никакого внимания на Клайда. – Я просто хотел сказать, что если не смогу вернуться к двум, то переночую где-нибудь, вот и все.

Он снова ласково похлопал отца по плечу.

– Пожалуйста, не езди так быстро, как всегда, – попросила миссис Грифитс. – Это вовсе не безопасно.

– Пятнадцать миль в час, мама, пятнадцать миль в час, я знаю правила! – Гилберт надменно улыбнулся.

Клайд не мог не заметить, каким снисходительным и авторитетным тоном Гилберт разговаривает с родителями. Ясно, что и здесь, как на фабрике, он важная персона, с которой все считаются. По-видимому, он ни к кому, кроме отца, не питает особого уважения. «До чего высокомерен», – подумал Клайд.