Американская трагедия. (Часть 1)

– Я не могу прийти к тебе сегодня, дорогая. Я приглашен к дяде, мне непременно надо быть у него. Не знаю, сумею ли забежать после. Постараюсь, если будет не очень поздно. Но если мы сегодня не увидимся, я провожу тебя завтра до Фонды. Я хочу тебе кое-что подарить. Ты не сердись. Понимаешь, я только утром получил приглашение, а то я предупредил бы тебя раньше. Ты не будешь сердиться, правда?

Он грустно посмотрел на нее, делая вид, что очень огорчен. Роберта покачала головой, как бы говоря: «Нет, я не сержусь», – но она была очень расстроена и подавлена тем, что Клайд с такой легкостью пренебрег и ее подарками, и возможностью провести с нею счастливый вечер. Это случилось впервые – и она спрашивала себя, что может предвещать такое внезапное равнодушие? До сих пор Клайд всегда был чрезвычайно внимателен к ней, свое увлечение Сондрой он скрывал под напускной неизменной нежностью, которой было вполне достаточно, чтобы обмануть Роберту. Может быть, он сказал правду, и ему нельзя было отказаться от приглашения. Но она так мечтала об этом вечере! А теперь они не увидятся целых три дня! На фабрике, а потом и дома она предавалась горестным сомнениям. Если бы Клайд по крайней мере зашел к ней от дяди, чтобы она могла отдать ему свои подарки… но он сказал, что обед скорее всего кончится поздно. Он не уверен, что сумеет освободиться. Возможно, что после обеда они все вместе еще куда-нибудь поедут.

Между тем Клайд отправился сначала к Трамбалам, потом к Ванде Стил и везде встречал такое внимание, о котором месяц назад не мог и мечтать. В доме Ванды Стил его сразу познакомили со множеством людей, которые, видя, что он приехал с молодыми Трамбалами, и узнав, что он Грифитс, немедленно пригласили его к себе или дали понять, что скоро пригласят. В заключение он был самым любезным образом приглашен на новогодний вечер к Вендэмам в Гловерсвиле и на обед и танцы в сочельник к Гарриэтам в Ликурге; на этот вечер были приглашены Гилберт и Белла, а также Сондра, Бертина и другие.

Наконец около полуночи появилась и сама Сондра в сопровождении Скотта Николсона, Фредди Сэлса и Бертины; сперва она притворялась, что не подозревает о присутствии Клайда, потом удостоила его приветственным: «А, это вы! Не ожидала встретить вас здесь!» Она была обольстительна в живописно накинутой на плечи темно-красной испанской шали. Но Клайд с самого начала чувствовал, что она все отлично знала, и, выбрав первую удобную минуту, подошел к ней и спросил вкрадчиво:

– Вы будете танцевать со мной сегодня?

– Да, конечно, если вы меня пригласите. Я думала, что вы, может быть, уже меня забыли, – пошутила она.

– Разве я могу забыть вас! Я только потому и приехал сюда, что надеялся увидеть вас снова. После нашей последней встречи я не мог думать ни о ком и ни о чем, кроме вас.

В самом деле, он так слепо восхищался ею, каждым ее шагом, каждой ужимкой, что и это ее притворное равнодушие не возмущало, а только еще больше привлекало его. И теперь сила и искренность его чувства совсем покорили Сондру. Его глаза сузились и горели такой страстью, что она почувствовала необычайное волнение.

– О, вот какие милые вещи вы умеете говорить! И как это у вас мило получается! – Она смотрела на него, улыбаясь, поправляя большой испанский гребень в волосах. – Вы говорите так, точно в самом деле это чувствуете.

– Вы хотите сказать, что не верите мне, Сондра? – спросил он пылко, и то, что он вторично назвал ее по имени, теперь взволновало ее так же, как и его. На этот раз она не стала сердиться, его дерзость была ей приятна.

– Нет, конечно, я верю. – Впервые она говорила с ним нерешительно, без прежнего спокойствия. Она почувствовала, что теперь ей труднее находить правильную линию поведения и более или менее сдерживать Клайда. – Ну, говорите же, какой танец вам оставить, а то, я вижу, за мной идут. – И она с лукавой и вызывающей улыбкой протянула ему маленькую программу. – Хотите одиннадцатый? Это уже скоро, сейчас будет десятый.

– И это все?

– Ну, еще четырнадцатый, если вы такой жадный, – засмеялась она, глядя прямо в глаза Клайду, и этот смеющийся взгляд совсем его покорил.

Танцуя затем с Фрэнком Гарриэтом, она узнала, что Клайд уже приглашен к Гарриэтам на сочельник и что Джессика Фэнт пригласила его в Утику на встречу Нового года; и Сондра решила, что он теперь на пути к настоящим успехам и, очевидно, совсем не будет такой обузой в обществе, как она боялась. В нем есть какое-то обаяние, это несомненно. И он так ей предан! Вполне возможно, думала она, что теперь, когда Клайд принят в семьях, занимающих видное положение, и другие девушки тоже настолько заинтересуются и даже увлекутся им, что пожелают зачислить его в свою свиту. Тщеславная и надменная, она решила, что не допустит этого. Поэтому, во второй раз танцуя с Клайдом, она сказала:

– Вы, кажется, в сочельник приглашены к Гарриэтам?

– Да, и всем этим я обязан вам! – горячо воскликнул он. – Вы тоже там будете?