Американские байки

Спросить, из чего сделано загадочное блюдо, я не решалась – Танька дружит с самыми крутыми девочками нашего класса и в их компании мне не место. У меня дома нет видика, мои родители не могут позволить купить мне дубленку и я не была за границей. О чём со мной вообще можно говорить. Поэтому до сей поры я представляла БигМак как многоярусную башню из сладкой прессованной губки, вроде огромного куска зефира, моим воображением окрашенного в зелёный цвет. На самом деле это просто бутерброд: два этажа котлет, помидоров-огурцов и булки. Вкус гамбургеров и картошки-фри кажется мне божественным, рожки с мороженым – неизведанным доселе лакомством. Из каждого столика торчат два крана: из одного идёт кетчуп, из другого – горчица. Качать можно от заката до забора – бесконечно. И абсолютно безвозмездно, то есть даром. А у меня дома японский майонез «Золотой Оттоги» идёт в качестве лакомства. Мы мажем его на хлеб, как масло. Кетчуп же я пробую впервые. Его кислый вкус покоряет моё сердце без боя. Я готова припасть к крану с красным винтиком и глотать эту пасту бесконечно. Криво воспринятое на слух название French fries[24] трансформируется во French frogs. Так я и буду величать картофельную соломку ещё несколько месяцев, ловя косые взгляды кассиров. Французские лягушки, что кажется мне вполне логичным. Хотя, казалось бы, какое отношение могут иметь эти самые лягушки к жареной картохе?

Однажды бабка сообщает нам, что в городе проводится ярмарка для таких же exchange students[25], как мы. Нужно приготовить какое-нибудь национальное блюдо. Стряпня явно не моя сильная сторона, поэтому с затаённой радостью ведусь на энтузиазм Саши: он с гордостью заявляет, что варит безумно вкусный и нереально сытный – мечта голодного мужчины! – борщ. Ну, ок, вперёд, чувачок, я тебе доверяю. Я и яйца вкрутую не сварю, не то что суп, тем более, такой сложный. Мама как-то пыталась привить нам с сестрой навыки будущей хозяюшки, устроив «дежурства». Это подразумевало уборку всей квартиры и приготовление ужина под её строгим надзором – по очереди. Из небогатого списка блюд помню только кособокие куски печенки, плавающие в кипящей сметане и слипшиеся в густой клейстер макароны. Поэтому ростки хозяйственности, если таковые и проклёвывались во мне, были задушены на корню правящей материнской дланью.

Взяться за борщ отважился самолично Саша, мне же отведена, с одной стороны, почётная роль дегустатора, с другой – салаги, в наказание отправленного чистить картошку на весь отряд. Ну, эт я умею! Чё там чистить-то? Берёшь, отрезаешь пол-картохи – и готово! И почему бабушка вечно впадает в истерику, когда застаёт меня за чисткой овощей?

С Сашей у нас общего меньше, чем у Пугачевой и Джигурды, но нас неожиданно объединяет страсть к монументализму. Я лихо преобразую два кило картошки в полкило кривых обрубков, а Саша мастерски производит в промышленных масштабах ядрёного цвета варево – не в пример сидящим на чипсовой диете американцам. Налицо признаки того, что у них затянувшийся голодный год.

На ярмарке мы выглядим, как шуты среди знати. Мало того, что на русский флаг все как-то странно косятся, так ещё и борщ этот несчастный. На прочих столах возвышаются чудесные торты в виде национальных флагов, пышные пироги с разнообразными начинками, ягодные десерты и запеканки. А мы стоим тут – два мудака возле огромной бадьи, от которой несёт свеклой, и выглядим, как фермеры, наварившие баланды для стада поросят. От нас тактично воротят носы. Немногие смельчаки, решившие рискнуть здоровьем, аккуратно пробуют наше адово варево, после резко сереют лицом, странно надувают щеки и быстро ретируются в боковой коридор. Я бросаю многозначительные взгляды на Сашу и сотрясаюсь всем телом от беззвучного хохота. Саша закатывает глаза и изображает неподдельный интерес к миграции насекомых по потолку.

Байка 11. Дед-вурдалак и ночные видения

Ничто так не умиротворяет русских, как отдых на даче, где они от рассвета до заката проводят время между грядками в позе сломанной берёзы, окучивая любимый огород.

В конце сентября бабка предлагает съездить в семейный охотничий домик где-то на границе штата. Это прощальный подарок чехам – они скоро уезжают.

Это что, типа дачи что-то? Ну, функция дачи понятна: там можно брюкву всякую посадить. Мешок брюквы. А по осени собрать аж целых два. На даче мама варит вкусный суп с макаронами-буковками и заваривает душистый чай со смородиновыми листьями. На даче можно пугать бабушку сшитой из старого воротника мышью. Мама ругается, бабушка держится за сердце, а мы с Танькой ржём за кустами крыжовника. Только есть его не стоит – кислятина, и живот потом крутит. Главная причина, по которой я езжу на дачу – ожидание поездки на Анивский залив, на море после дневной пахоты на грядках. Так что дача – вещь полезная. Главное, вовремя спрятаться от желающих осчастливить прополкой или ещё чем-нибудь в этом духе.