Американские боги

Он бродил по кладбищу, рассматривая надгробия. Самая поздняя надпись была сделана в 1969 году. Он смахнул снег с прочного на вид гранитного ангела и прислонился к нему. Достал из кармана бумажный пакет, вынул из него пирожок и надломил его с краю: в морозный воздух выплыло тонкое облачко пара. И запах шел просто восхитительный. Он откусил кусок.

За спиной раздался хруст. Он сначала подумал, что это кошка, но потом уловил в воздухе аромат духов, сквозь который пробивался тонкий запах тления.

– Пожалуйста, не смотри на меня, – услышал он за спиной голос Лоры.

– Привет, Лора, – сказал Тень.

Ему показалось, что в голосе у нее сквозит неуверенность, и даже более того: едва ли не страх.

– Привет, бобик, – сказала она.

Он отломил кусок пирожка:

– Хочешь?

Теперь она стояла прямо у него за спиной.

– Нет, – ответила она. – Ешь сам. Я больше не ем еду.

Он откусил еще. Пирожок был вкусный.

– Я хочу на тебя посмотреть, – сказал он.

– Тебе не понравится.

– Пожалуйста, очень тебя прошу.

Она вышла из-за каменного ангела. И Тень увидел ее при свете дня. Кое-что изменилось, кое-что осталось по-прежнему. Прежними были глаза и оптимистический изгиб у самых краешков губ. Вот только теперь с первого взгляда было понятно: она мертвая, мертвее некуда. Тень дожевал пирожок. Потом встал, вытряхнул крошки из бумажного пакета, свернул его и сунул обратно в карман.

Все-таки время, проведенное в похоронном бюро в Кейро, прошло недаром: теперь в ее присутствии он чувствовал себя куда спокойнее. Вот только совсем не знал, что сказать.

Она взяла его за руку, и он нежно сжал ее пальцы. Тень почувствовал, как сердце заколотилось в груди. Ему стало страшно – страшно от сознания привычной обыденности происходящего. Ему было хорошо оттого, что она рядом, настолько хорошо, что он был готов простоять с ней вот так хоть целую вечность.

– Я скучаю, – признался он.

– Да вот она я, рядом, – сказала она.

– В такие моменты я как раз и скучаю больше всего. Когда ты рядом. Когда тебя нет, когда ты просто призрак из прошлого или сон из другой жизни, тогда легче.

Она сжала его пальцы.

– Ну, как смерть? – спросил он.

– Тяжко. Все тянется и тянется.

Она положила голову ему на плечо, и это едва не отправило его в нокаут.

– Хочешь, прогуляемся немного? – спросил он.

– Давай, – согласилась она, и ее мертвое лицо искривила нервная, неуверенная улыбка.

Они вышли за пределы кладбища и, держась за руки, пошли по дороге в сторону города.

– Где ты был? – спросила она.

– Здесь же и был. По большей части.

– Начиная с Рождества ты куда-то стал пропадать. Иногда я знала, где ты, это длилось несколько часов или несколько дней. Ты был повсюду. А потом ты куда-то исчезал.

– Я был в этом городе, – сказал он. – В Лейксайде. Хороший маленький городок.

– Ну да, понятно, – сказала она.

Лора больше не носила синего костюма, в котором ее похоронили. Теперь на ней было несколько свитеров, длинная темная юбка и высокие бордовые сапоги. Тени они понравились, и он сказал ей об этом.

Лора наклонила голову и посмотрела на сапоги.

– Классные, правда? – улыбнулась она. – Я нашла их в одном обувном магазине в Чикаго.

– А почему ты решила приехать сюда из Чикаго?

– Я в Чикаго была проездом, бобик. Я вообще на юг еду. Не выношу холода. Тебе, наверное, кажется, что холод – это самое подходяшее для меня состояние. Потому что я мертвая. Вот только когда ты мертвый, холод – уже не холод. Это что-то вроде пустоты. И единственное, чего понастоящему боишься, когда ты мертвый, – так это как раз пустоты. Я хочу в Техас. Хочу провести зиму в Галвестоне. Я, наверное, еще с детства привыкла зиму проводить Галвестоне.

– Это вряд ли, – сказал Тень. – Ты никогда об этом раньше не упоминала.

– Да? Может, это был кто-то другой. Не знаю. Я помню чаек – как им кидали хлеб, их было несколько сотен, все небо в чайках, бьют крыльями и хватают хлеб прямо на лету. – Она замолчала. – Если я этого не видела, должно быть, это видел кто-то другой.

Из-за поворота выехала машина. Водитель помахал им рукой. Тень помахал в ответ. Была в этом какая-то восхитительная обыденность – гулять вот так со своей женой.

– Как хорошо, – сказала Лора, будто прочитав его мысли.

– Да, – согласился он.

– Ну, и когда на этот раз я услышала зов, пришлось со всех ног мчаться назад. А я уже почти добралась до Техаса.

– Зов?

Она взглянула на него. На шее у нее блестела золотая монета.

– Это было похоже на зов, – сказала она. – Я сразу стала думать о тебе. О том, что мне очень нужно тебя увидеть. Это как чувство голода.

– Значит, ты знала, что я здесь?

– Да.

Она остановилась, нахмурилась и слегка прикусила синюю нижнюю губу. А потом склонила голову набок и сказала:

– Я поняла. Как-то вдруг, раз – и до меня дошло. Я думала, это ты меня звал, а получается, что не ты.

– Не я.

– Ты не хотел меня видеть?

– Не в этом дело. – Он не решался сказать. – Нет, я не хотел тебя видеть. Это слишком больно.

Снег хрустел под ногами и сверкал в солнечных лучах, как россыпь бриллиантов.

– Да, не так-то это просто – не быть живым, – сказала Лора.