Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси

— Я Толстый Чарли Нанси, — сказал Паук.

— Почему он так говорит? — удивилась мама Рози. — Кто это?

— Я Толстый Чарли Нанси, ваш будущий зять, и я вам очень нравлюсь, — с полнейшей убежденностью повторил Паук.

Чуть заколебавшись, мама Рози моргнула и уставилась на него во все глаза.

— Вы, возможно, Толстый Чарли, — неуверенно сказала она. — Но вы мне не нравитесь.

— А должен бы, — улыбнулся Паук. — Я просто создан, чтобы нравиться. Мало на свете найдется людей, которые нравились бы так, как я. Правду сказать, я бесконечно всем нравлюсь. Люди сходятся на собрания, лишь бы пообсуждать, как я им нравлюсь. У меня есть несколько наград и медаль одной маленькой страны в Южной Америке, что воздает должное тому, насколько я всем нравлюсь, и моей головокружительной чудесности. Конечно, у меня их с собой нет. Все медали я держу в ящике для носков.

Мама Рози потянула носом воздух. Она не понимала, что происходит, но что бы оно ни было, ей это не нравилось. До сих пор она считала, что раскусила Толстого Чарли. Наедине с собой она признавалась, что вначале она не совсем верно себя повела: вполне возможно, Рози не привязалась бы так к нему, если бы после первой же встречи она не выразила бы свое мнение столь громогласно. «Он неудачник, — сказала тогда мама Рози. — Уж я-то страх чую, как акула кровь через весь залив». Но ей не удалось уговорить Рози его бросить, и теперь она изменила стратегию, перехватив контроль за подготовкой к свадьбе, чтобы как можно больше испортить Толстому Чарли жизнь, и с мрачным удовлетворением размышляла о статистике разводов по всей стране.

Теперь же творилось что-то странное, и маме Рози это не нравилось. Толстый Чарли перестал быть ранимым увальнем. Увидев вместо него новое, во всех смыслах зубастое существо, мама Рози растерялась.

А вот Пауку пришлось потрудиться.

Большинство других людей ничего вокруг себя не замечают. Но мама Рози — не большинство. Она все замечала. Сейчас она мелкими глотками пила горячую воду из фарфоровой чашечки и знала, что минуту назад проиграла стычку — хотя и не могла бы сказать, как так получилось или из-за чего произошло столкновение. Поэтому следующую свою атаку она перенесла на уровень выше.

— Чарльз, дорогой, расскажите про свою кузину Дейзи. Меня беспокоит, что ваша родня так мало представлена в списке гостей. Хотите отвести ей большую роль на свадебном обеде?

— О ком это вы?

— О Дейзи, — ласково сказала мама Рози. — О молодой женщине, которую я видела у вас позавчера и которая полуголой расхаживала по квартире. Если, конечно, это ваша кузина…

— Мама! Если Чарли говорит, что это его кузина…

— Пусть сам расскажет, Рози. — Мама отпила еще глоток горячей воды.

— Да. Ладно. Дейзи.

Паук порылся в памяти, выискивая ту ночь с вином, женщинами и песнями: самую хорошенькую и забавную девушку он привез с собой домой (убедив сперва, что это ее идея), а потом она помогла втащить полубессознательную тушу Толстого Чарли вверх по лестнице. Уже побалованный в ходе вечера вниманием нескольких других красоток, он привез домой забавную крошку на десерт, но, уложив Толстого Чарли в кровать, решил, что уже наелся. Ах эта…

— Милая, маленькая кузина Дейзи, — без малейшей заминки сказал он. — Уверен, она была бы счастлива принять участие в торжествах, если, конечно, у нее будет такая возможность. Увы, она работает курьером. Вечно путешествует. Сегодня здесь, а завтра доставляет конфиденциальные документы в Мурманск.

— У вас нет ее адреса? Или номера телефона?

— Мы вместе можем ее поискать, — согласился Паук. — Прочешем весь земной шар. Она же носится по свету.

— Тогда, — сказала мама Рози (с таким видом Александр Македонский, наверное, приказывал разграбить деревушку в Персии), — в следующий раз, когда она будет дома, обязательно пригласите ее к нам. Мне она показалась просто очаровательной, и уверена, Рози будет счастлива с ней познакомиться.

— Конечно, — улыбнулся Паук. — Обязательно. Всенепременно.

У любого человека, какой ходил по земле в прошлом или будет ходить в грядущем, есть песня. Нет, поймите правильно, никто ее не написал. У нее собственная мелодия и собственные слова. Очень мало кому удается ее спеть. Большинство из нас боятся, что не воздадут ей должного голосом или что слова у нее слишком глупые, слишком честные или слишком странные. Поэтому люди свои песни живут.

Возьмем, к примеру, Дейзи. Свою песню она подспудно слышала большую часть своей жизни, и у этой песни был бодрящий маршевый ритм, и слова о защите слабых, и припев, который начинался «Бойтесь, злодеи!». Дурацкая песня, правда? Глупо петь ее вслух. Но иногда она напевала ее себе под нос — в ванной или сквозь мыльные пузыри.

Вот и все, что вам нужно знать о Дейзи. Остальное — детали.