Американские дети играют с удовольствием, французские – по правилам, а русские – до победы. Лучшее из систем воспитания разных стран

В сходную ситуацию я попала, когда с племянником и сыном ехала на поезде в Питер. Комфортабельный салон «Сапсана» оснащен телеэкранами, и мы смотрели комедию с Джимом Керри в главной роли. Нашими соседями были депутаты Государственной думы, ведь меня пригласили в качестве эксперта. Ничто не предвещало беды. Но после того, как мы вместе с детьми громко засмеялись над игрой известного комика, я ощутила кожей, что навсегда потеряла репутацию серьезного человека и добропорядочной воспитательницы. Никто из делегации не засмеялся ни в начале, ни в конце фильма. Мы хохотали в зловещей тишине. Ни мне, ни детям не удалось заразить спутников веселым смехом. Нас, уверена, сановные особы записали в ряды простаков, «тупых американцев», а моих детей оценили как невоспитанных, распущенных: что взять с психолога – сапожник без сапог!

Юмор россиян вербальный, насыщенный словесными аллюзиями, понятными только «своим». Статичная фигура юмориста, который с листа читает свои тексты перед микрофоном, – типична для нашего экрана. Русские родители убеждены, что умные дети понимают взрослый юмор. Американцы, наоборот, уверены, что у детей свой особенный юмор. Репризу нужно показывать, а не рассказывать о ней. Вербальные конструкции с намеками и недосказанностью для тех, у кого уже сформировано абстрактное мышление.

Дети действительно могут смеяться над комедией вместе со своими родителями, но действует здесь совсем другой механизм – механизм простого заражения.

Отчего бы ни смеялись взрослые, дети настроены на одну волну с ними и тоже будут заразительно хохотать и радоваться, «как бы» понимая содержание кино или программы. Понимают ли?

С точки зрения ребенка, родители часто говорят абракадабру, и делают они это исключительно чтобы посмешить друг друга. Дети и сами любят придумывать слова или использовать их не по назначению. «Босикомые» – вместо «насекомые». Дед Нарос вместо «Дед Мороз». Мальчик просит родителей не отдавать его в Интернет (вместо «интернат»).

То, что мы называем юмором детей, на самом деле для них – очень серьезно. Дети не прикидываются. Более того, они обижаются, когда над ними смеются. Наши родители считают, что взрослый может смеяться над ребенком, а ребенок над взрослым – нет.

Когда нам кажется, что смех унижает, на самом деле мы переживаем по поводу снижения статуса. У американцев, которые любят шутить даже в формальных ситуациях (юмор – важная политтехнология во время избирательных кампаний президентов), юмор – способ выравнивать статусы, признак демократичности в отношениях.

Так, во время предвыборной кампании Барака Обамы известный миллиардер Дональд Трамп замучил его требованиями подтвердить свое американское гражданство и происхождение документами. Он требовал от него свидетельства о рождении, аттестата из средней школы. Когда ведущий шоу Джей Лено спросил президента: «Что там такое между вами и Трампом?» – Обама ответил: «Это тёрки еще со времен, когда мы росли вместе в Кении».

Юмор сближает. Указание на сходство, а не на различие считается у американцев хорошим тоном.

Американцы мыслят категориями общности и связанности, русские – категориями иерархии.

Серьезность – не всегда признак ума и статуса, иногда это просто следствие репрессивного воспитания. Как говорил любимец советского зрителя барон Мюнхгаузен: «Все глупости делаются с серьезным выражением лица!»