Американские партизаны

Можно, пожалуй, удивиться, почему молодая девушка не сделала этого раньше. Но дело в том, что Луиза только накануне возвратилась в город из загородного поместья и узнала, что пленники, столь давно ожидаемые, наконец прибыли. Ей не пришло в голову навести справки в Аккордаде, хотя она и слышала, что несколько пленных было помещено в эту тюрьму. По ее мнению, если дон Флоранс избежал смерти, то никак не мог быть подвергнут подобному унижению.

Когда она сидела так, сгорая от нетерпеливого ожидания, лакей подал ей конверт с гербом на печати. В конверте оказался пригласительный билет: сам диктатор предлагал ей участвовать в большой процессии, назначенной на следующий день. Внизу было указано, что в ее распоряжении будет парадная карета. Сколько женщин в Мексике позавидовали бы подобному приглашению! Заметьте, что Антонио Лопес де Санта-Ана не только подписался собственноручно на этом приглашении, но еще приписал «con estima particular».

Эта лесть, однако, не только не доставила удовольствия Луизе Вальверде, но, напротив, вызвала у нее отвращение и даже страх. Уже не первый раз диктатор оказывал ей внимание, осыпая любезностями. Она отбросила билет с пренебрежением и начала снова всматриваться вдаль, надеясь увидеть своего посланца. О приглашении же диктатора она тут же совершенно забыла, как будто и не получала его.

Через несколько минут ее снова отвлекли от пристального ожидания. Но был уже не лакей, а молодая женщина, красота которой представляла удивительный контраст с красотой Луизы. У Луизы, хотя она была испанского происхождения, были золотистые волосы и нежно-белый цвет лица. Та же, которая в эту минуту входила на асотею, была смуглая брюнетка, ее роскошные черные волосы были зачесаны высоко на затылок, легкий пушок над верхней губой еще более оттенял белизну зубов. Яркий румянец на ее щеках напоминал по цвету розу. В этом лице женское очарование сочеталось с какой-то дикой оригинальностью, прибавляющей очарованию известную остроту. Молодая женщина, наружность которой мы только что описали, была красавица Изабелла Альмонте, «львица» мексиканского общества.

16. ДВОЙНАЯ ОШИБКА

Луиза Вальверде и графиня Альмонте были очень дружны, и не проходило дня, чтобы они не виделись. Они жили на одной улице. У графини был собственный дом, хотя и купленный на имя ее тетки и опекунши. Кроме красоты, она обладала еще и титулом, доставшимся ей от древнего правящего рода в Мексике.

Очень богатая, она владела во многих местах домами и дачами. Пользуясь полной свободой, она тратила деньги, не отдавая никому отчета, веселая и беззаботная, как птичка.

На этот раз, однако, Луизу поразило озадаченное лицо подруги и ее прерывистое дыхание. Правда, задыхаться она могла оттого, что поднялась сразу на четвертый этаж, но краска, покрывавшая ее лицо, и блеск глаз должны были объясниться другой причиной.

— Madre de Dios! — вскричала участливо ее подруга. — Что с вами, Изабелла?

— О Лусита, если бы вы знали!

— Но в чем же дело?

— Он в тюрьме…

— Он жив! О, да будет благословенна Святая Дева!

Она перекрестилась и набожно подняла глаза к небу, как бы творя благодарственную молитву.

— Жив! — повторила удивленная графиня. — Разве вы думали, что он умер?

— Я не знала, что и думать. Я так давно его не видела и ничего о нем не слышала. Я счастлива, что он здесь, хотя бы и в тюрьме. Пока человек жив, жива и надежда.

Графиня стала понемногу приходить в себя, но лицо ее выражало теперь не только тревогу, но и сильное удивление. Что хотела сказать подруга? Почему она так обрадовалась, узнав, что «он» в тюрьме?

А Луиза и впрямь чувствовала облегчение.

— Я предполагала, что его уже нет на свете. Я боялась, что его убили или что он погиб где-нибудь в техасских прериях.

— Карамба! — вскричала, прерывая ее, графиня, которая иногда не могла удержаться от подобных восклицаний, затем прибавила: — Что вы хотите сказать, упоминая о техасских прериях? Я не слыхала, чтобы Руперто там когда-нибудь был.

— Руперто? — повторила Луиза, и тотчас радость на ее лице сменилась прежней тоской. — А я думала, что мы говорим о Флорансе Кернее!..

Обе давно уже поведали друг другу тайны их сердец, и Луиза прекрасно знала, кто таков Руперто. Она знала, что он принадлежал к хорошей фамилии и был храбрым воином. Но, как и прежде дон Игнацио, он состоял в побежденной партии, большинство членов которой оказались в ссылке либо отошли от политики и жили в своих отдаленных поместьях. Руперто уже давно не показывался в Мехико, многие предполагали, что он скрывался в горах, говорили также, что он сделался начальником шайки сальтеадоров, не раз обагривших кровью дорогу в Акапулько в том месте, где она прорезает горы. Эта арена многочисленных преступлений получила название «Cruz del Marques».

Но многие подробности были до сих пор неизвестны дочери дона Игнацио. — Простите мне мою ошибку, Изабелла, — сказала она, обнимая подругу и нежно прижимая ее к сердцу.