Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII

Утром 4 августа, в понедельник, горничная видела, как он собирался уходить и приводил себя в порядок. Джои сделал кое-какие распоряжения, связанные с уборкой апартаментов, в частности, он попросил явиться её 7 августа, сказав, что после этого она может быть свободна до 25 числа [именно в тот день ей предстояло провести следующую уборку]. Перерыв между уборками жилого помещения в 18 дней был слишком велик и не находил рационального объяснения. Ранее апартаменты Крейтера убирались не реже раза в неделю или даже чаще в тех случаях, если судья принимал гостей.

В середине дня 4 августа Джои Крейтер в полном одиночестве пообедал в ресторане, расположенном неподалёку от здания окружного суда. Некоторое время он работал в своём кабинете в Верховном суде штата, а вечером посетил знакомого врача, которому показал опухший указательный палец правой руки, повреждённый несколькими днями ранее. Про травму пальца полицейские уже знали — на неё Крейтер жаловался персоналу гостиницы в Атлантик-сити. По словам судьи, палец он повредил, прихлопнув его дверью такси.

Повреждение пальца наводило на подозрения о травмировании в ходе драки или по причине иных насильственных действий, но врач, допрошенный полицейскими, отверг подобные предположения как несостоятельные. По его мнению, причина повреждения пальца полностью соответствовала тому, как об этом рассказывал Крейтер.

На следующий день — 5 августа, то есть накануне исчезновения — судья ещё раз увиделся с тем же врачом, но теперь уже по другому поводу. Они пообедали в доме врача по приглашению последнего, после чего распивали спиртные напитки и играли в карты. Это непринуждённое времяпрепровождение продолжалось более 7 часов и закончилось уже после полуночи.

О событиях 6 августа выше уже было сказано.

Ценную информацию полиции принесло изучение финансового положения Джозефа Крейтера. Выяснилось, что он не был азартен и не играл в карты, не делал ставок на тотализаторе, не интересовался скачками. Он не проигрывал на бирже значительных денежных сумм, и общий баланс его биржевых операций был положительным. Джои бессистемно покупал небольшие пакеты акций или корпоративных облигаций — буквально по 5 штук — и продавал их, едва цена продажи начинала превышать стоимость покупки. Если же цена не поднималась, он просто держал ценные бумаги без какого-либо движения. Для него это была своеобразная форма развлечения или отдыха, если угодно. Он не пытался заработать много денег игрой на бирже и потому, соответственно, много не терял. Даже биржевой крах осени 1929 года на благосостоянии Крейтера особенно не отразился. На больших интервалах времени его доход от биржевых спекуляций стабильно превышал убытки.

В конце мая и начале июня — то есть примерно за 2 месяца до исчезновения — судья принялся закрывать счета и депозиты в финансовых организациях. Из «International Trust Company» он забрал векселями на предъявителя 7 тыс.$. По его указанию биржевой брокер тогда же продал акции и облигации и обналичил выручку на общую сумму 15,8 тыс.$. Также судья закрыл 3 самых крупных депозита в банках, хотя 4 других с меньшими суммами оставил. Джои «вышел в кэш» в начале лета с общей суммой собранной наличности и векселей почти на 35 тыс.$. К этой сумме следовало добавить деньги, переданные ему Джозефом Марой днём 6 августа. Получалось очень немало…

Для чего Джои накапливал наличность, и что с нею стало? Ведь после исчезновения судьи деньги эти так и не были найдены.

29 сентября 1930 года окружной прокурор Томас Крейн (Thomas C. T. Crain) получил письмо без подписи. Его текст гласил: «Джои Крейтер мёртв. Бесполезно его искать. Он был похоронен 22 августа, после двухнедельного пребывания в воде. Так как личность его не была установлена, он был предан земле как неизвестный нищий в 75 милях от Нью-Йорка. К сожалению, я не могу сказать вам, где именно это произошло, но это правда.» (Дословно: «Joe Crater is dead. No use looking for him. He was buried August 22, after being in the water two weeks. As no identification was made, he was buried as an unidentified pauper 75 miles from New York. Sorry I can’t tell you where it is but it’s true.»)

Кто-нибудь поверил бы такому сообщению? Шляпа, стало быть, плавает у пирса в Гудзоне, а труп почему-то всплывает через 2 недели где-то в 120 км от Нью-Йорка выше по течению… Правда? Так бывает? Мёртвые тела могут плыть против течения? Содержание письма выглядело совершенно завиральным, самое смешное заключалось в том, что автору не было никакого резона скрывать свою личность. Напротив, ему следовало назвать себя и предоставить возможность проверить сообщаемые сведения — в этом случае он получил бы 5 тыс.$, обещанных полицией Нью-Йорка.