Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга IV

Конечно, можно! Можно сделать — точнее, подделать — вдавленную надпись с буквами, являющимися фрагментом фамилии подозреваемого. Вопрос в том лишь заключается, как после этого «обнаружить» важную улику? Новое криминалистическое исследование заказывать нельзя, ибо сразу возникнет обоснованный вопрос: а что не так с предыдущим?

И вот появляется довольно корявое объяснение: мы, дескать, показали записку журналисту и он — какой молодец! — разглядел необыкновенно важное для нас свидетельство причастности к убийству недавно задержанного преступника! Вах, бывают же чудеса даже в Америке…

Ещё раз повторю, доказать подобную фабрикацию сейчас невозможно, но интуитивно автор уверен, что высказанное предположение не очень-то далеко от истины. Хотя, разумеется, верить или не верить в подобные фокусы американских «следаков» — выбор сугубо читательских симпатий. Гораздо интереснее то, является ли сфабрикованным отпечаток пальца Хейренса на листе бумаги с требованием выкупа?

И ответ на этот вопрос совсем неочевиден, из разряда тех, что обозначаются словосочетанием «fifty — fifty». В принципе, палец, наверное мог присутствовать на листе бумаги ещё в январе, но тогда рождается вопрос, а почему же полиция и ФБР утверждали, будто пригодных для идентификации отпечатков пальцев на письме нет? Скрывать это глупо, поскольку преступник, во-первых, всё равно не будет знать, об отпечатке какого именно пальца идёт речь, а во-вторых, в любом случае палец он себе себе не отрежет.

Но есть одно важное «но». Хотя отпечаток пальца Хейренса довольно хорош, он всё же совпадает с «эталонным» не по 12 позициям, а по 9. В принципе, это тоже очень неплохо. Капитан полиции Чикаго Эммет Эванс (Emmet Evans), возглавлявший в 1946 г. Бюро идентификации и имевший к тому времени 41-летний стаж полицейской работы, заявил 29 июня журналистам, что «убежден, два отпечатка оставлены одним мужчиной» (дословно: «I am convinced that the two prints were made by the same man.»). Тем самым он подкрепил уверенность в том, что данная улика обладает необходимой для суда доказательной силой. Но если улика действительно вполне хороша и весома, то уместно спросить: а почему данное частичное совпадение с отпечатком мизинца Уилльяма Хейренса не было выявлено ещё в январе? Зачем вообще заниматься вознёй с отпечатками пальцев и ладоней, если такие частичные совпадения пропускаются экспертами и не передаются в Бюро идентификации для поиска соответствия в базах данных? Ответ, очевидно, может быть одним из двух: либо схалтурили эксперты, либо… отпечатка не было вообще!

Но могли ли схалтурить эксперты двух ведомств — полиции и ФБР — осведомленные о том, что работают с уликой, связанной с сенсационным делом, о котором говорят и пишут по всей стране?

Автор не навязывает читателю свою точку зрения, тот вправе сделать любой вывод. Почему-то я уверен, что наши украинские небратья посчитают иначе, нежели жители России, ну в этом деле, как говорится, вольному воля, свой ум в чужую голову не вложишь!

Но если отпечатка пальца Хейренса в январе 1946 г. на письме не существовало, то откуда же он там взялся в конце июня? Уилльям лежал в одиночной палате под охраной полиции, с него не сводил глаз медперсонал, к нему приходили сотрудники правоохранительных органов и даже проводили подле него много часов (вспоминаем про допрос продолжительностью более 5 часов!). Могли они воспользоваться моментом и прижать палец Уилльяма к листу бумаги? Ответ автору неизвестен, каждый вправе решить как ему заблагорассудится, но если рассуждать сугубо практически, то ничего сложного в подобной манипуляции нет. И проделать это незаметно для врачей, думаю, можно было без особых затруднений.

Заканчивая разговор об этих 2-х появившихся из ниоткуда уликах, добавим, что прокурор Туохи говорил о них весьма уклончиво и неопределенно. Трудно отделаться от ощущения, что он оставлял за собой возможность быстро отыграть назад и при необходимости дезавуировать собственные же слова. 30 июня, говоря об отпечатке пальца, частично совпавшем с отпечатком пальца Хейренса, Туохи выразился следующим образом: «Я ещё не получил доказательств, достаточных для признания виновности сверх разумных сомнений» (дословно на языке оригинала: «I have not yet deduced sufficient evidence to prove him guilty beyond all reasonable doubt»). Нормально выразился, да? Фразу можно выкрутить в любую сторону по желанию…