Американский гамбит

И голый, как младенец, офицер поскакал вслед за солдатами, сверкая голым седалищем. А кто бы на его месте не поскакал? Может, тот офицер полгода как женился, и за каким он нужен будет жене с отпавшими на службе причиндалами? Тут лучше погон лишиться, чем, помедлив минуту, всего своего нужного, о чем потом всю жизнь жалеть будешь.

Люди в химзащите с трещащими дозиметрами рассыпались по территории, раздевая и разувая всех встречных и загоняя их в дезактивационный кунг, который, кажется, был оббит толстым слоем свинца.

– Обливаться жидкостью, мочалки там!..

И все обливались и терлись мочалками под присмотром военного в белом халате и противогазе, потому что дурной пример заразителен, а военные привыкли подчиняться и уже никто не думал зачем всё это надо.

Правда на входе в бункер пришлось повозиться, убеждая «ответственное лицо» обеспечить эвакуацию личного состава из шахт.

– Я тебя под трибунал! Я тебя здесь, на месте, потому что право имею согласно параграфу семь дробь три инструкции по дезактивации ядерного объекта! Ты людей – под смерть!.. И сам через три минуты труп!

Параграф звучал серьезно!

– Не тормози! – «Химзащитный» подполковник выдернул из кобуры пистолет. – Считаю до трех, потом твой труп дезактивирую и в свинцовом гробу жене отправляю! Раз!..

Треск дозиметров, пожар, гарь, напор, пистолет в морду и еще этот параграф: семь дробь три… И посоветоваться не с кем, так как связь не работает, наверное, ее пожаром пожгло или радиацией, и нет времени на размышления: через пару минут яйца стекут в сапоги, а через пять придет трындец от лучевой болезни. И всё очень наглядно: вот они – дозиметры, и стрелки, и треск, и все уже в кунге…

– Одежду на землю! Бы-ыстро! Отмываться, оттираться. Спасать детей!

– Каких детей?

– Твоих, чудило, которые еще могут родиться, а через тридцать секунд «стрелка» на полшестого и полный привет. На, смотри!

Приставили дозиметр к штанам, к промежности и тот так затрещал, что больше уговаривать не пришлось…

А дальше дело техники: военные в кунге помылись, потерлись мочалками и уснули. Аки младенцы.

А внизу, под землей, свой человечек, который в курсе и поможет панику навести и двери открыть. Потому как там тоже затрещит и зашкалит и все начнут не о службе думать, а яйца свои спасать. И если с двух сторон – сверху и снизу – то получится… Ну, не дохнуть же людям в этой мышеловке за какой-то поганый оклад!

А если бы не радиация, не жены с любовницами и не эта опускающаяся по циферблату к числу 17.30 «стрелка», то не выпрыгнули бы, нет!

– Машины под загрузку и на дорогу смотреть. На всё про всё двадцать минут!..

* * *

– У нас ЧП.

– Что такое?

– Вооруженное нападение на склад с ядерными боеголовками. Еще советскими, что были на консервации.

– Сколько?

– Пока неизвестно, там возник пожар, который затрудняет проверку.

– Террористы?

– Неизвестно. Но кто-бы это ни был, воспользоваться зарядами они не смогут, максимум, распилят для начинки грязной бомбы. Там коды, шифры, степени защиты…

– У вас всё?

– Нет. Случилась утечка информации. Кто-то слил происшествие западным спецслужбам, нам уже пришел запрос по инциденту. И еще «зеленые». Они тоже в курсе и вышли с требованием проверки уровня радиации на месте и по розе ветров.

А вот это плохо. Информационная утечка – это даже хуже, чем радиационная. Радиационный выброс можно замыть, замолчать или уменьшить масштабы заражения, а вот если Западу стали известны подробности…

– Что они знают?

– Практически всё, по крайней мере, по общим деталям. Судя по всему, утечка шла из очень осведомленного источника, либо из самой части, либо из профильных штабов, куда было доложено о происшествии.

– Пошлите на место кого-нибудь из академиков – пусть посмотрят и успокоят общественность. В СМИ опубликуйте информацию, что нападение было совершено на склад, где хранились корпуса боеголовок без начинки. Через западных журналистов можете слить дезу про бутафорскую часть, где были муляжи, служащие для привлечения внимания потенциальных террористов. На что они и попались.

– А если просочатся детали…

– Это ваша забота. Заприте всех, кто осведомлен о происшествии до выяснения, в казарму, включая штабистов. Все контакты исключить, к женам не выпускать, телефоны изъять, по периметру включить глушилки. Пусть это будет карантин. И возьмите расписки о неразглашении, вплоть до угрозы по статье «Измена Родине».

– Как долго их держать в изоляции?

– До выяснения источника утечки! Что это за армия, когда противник узнает о подобных ЧП одновременно с Верховным главнокомандующим? Это не армия, это сито!..

* * *

По морю-океану плыло судно. Под либерийским флагом. Трюмы были под самые люки засыпаны мешками с зерновым кофе, отчего дух стоял такой, что в горле першило. В пятом часу, в «собачью» вахту, милях в восьмидесяти от берега судно нагнал какой-то рыболовецкий сейнерок. Подрезал кильватерную струю, дал два протяжных гудка.

Капитан высунулся из рубки, осмотрелся по сторонам. Наверное, горизонта, потому что какие могут быть стороны посреди океана? Взял рацию.

– Что вам нужно?

– Мы за грузом.