Американский гамбит

Но всё равно – нет! Потому что такое решение… Такое!.. Которое перевернет вверх дном всё и вся, нарушив мировой политический баланс. Двухглавый орел с триколором на американском континенте! Девяностый регион… Ракеты средней и малой дальности, кинжалами упертые в южное подбрюшье Америки! Да, это решит многие проблемы! Почти все. Но спровоцирует новые, еще более серьезные. Нет… Невозможно! Никак невозможно. Может быть, когда-нибудь потом. Потом, не теперь… А лучше никогда…

Первый встал.

– Спасибо. Вы сделали большое дело. Для нас… для своей страны, для своего народа. Я благодарю вас. За всё! И обещаю подумать над вашим предложением…

Непременно…

Обязательно…

В самое ближайшее время…

Эпилог

Неважно где. Не имеет значения – когда. Не суть важно – кто, потому что паспорта – это лишь бумажки, которые можно печатать пачками. Просто два человека. Два мужчины. Два случайных знакомых на самом краешке мира.

Резидент. И Куратор.

– Ты молодец. Кто бы мог подумать, что один человек может уронить на колени целую страну. Ты смог. Теперь идут переговоры и как из мешка сыплются мирные инициативы. Почему-то всегда после большой войны или большого испуга все начинают говорить о мире. Ты помог своей стране и своему Верховному.

– Может быть. Только он сдал меня. С потрохами.

– Что поделать, он твой Вышестоящий, не тебе и не мне его осуждать.

– Он сдал меня, хотя я выполнил задание! Я помог стране и ему, а меня вместо «спасибо» отдали врагу.

– Что ты хочешь? Победивший боец уже никому не нужен. Как герои большой войны, которые вернулись из Европы домой. Списанный материал. Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти. У него попросили твою голову – он отдал.

– А если бы я рассказал им про нас с тобой, про всё?..

– Что? Нельзя рассказать о том, чего нет. Да и что ты знаешь – про Организацию? Про какую? Где она расположена, кто ей руководит, сколько у нее бойцов? Ты знаешь только меня, одного и даже не знаешь, есть ли кто-то за мной. Может, я один? И ты – один. Два бойца несуществующей армии. Два психа, возомнившие себя спасителями мира. Как «язык» ты бесполезен. Ты можешь рассказать всё и… ничего! Ни про численность подразделения, ни про расположение частей, ни про их вооружение. Ты не сможешь назвать имена командиров и даже рядовых бойцов. Ты можешь рассказать только про себя. А все остальное – учебки, регионы, посредники – это больше похоже на сказку. Уж точно для американцев, которые никогда не поверят, что кто-то может работать не за деньги. Все бы приняли твои признания за бред. Никакого риска. Может ты и супермен, но ты супермен-одиночка. На Родине, наверное, поймав тебя за язык, можно было бы начать мотать. Но не за океаном.

Верно. Вряд ли американцы воспримут и поверят, но даже поверив, не смогут пойти дальше. Ниточка оборвется. На нем. А дома, где утечка информации стократ опаснее, ее постараются оборвать еще до того как он откроет рот. Такие правила.

– Тебя разменяли, но очень удачно. Одного человечка на политические перспективы для целой страны. И – списали. Скажу больше, ты теперь опасный свидетель. Для всех. И для них, и для нас. Ты знаешь то, что знать не должен никто. Политика – это не то, о чем кричат СМИ и рассуждают политологи. Настоящая политика творится без лишних глаз и ушей, «под одеялом», а ты сунул свой нос в этот интимный процесс. Именно поэтому удачливые разведчики обычно не заживаются на этом свете. Они становятся героями, но… мертвыми героями. Я не могу осуждать своего Верховного. И ты не можешь. Права не имеем.

Да, так солдат не может подвергать сомнению, тем более оспаривать решения своего командира. Он просто должен выполнять приказ. Выполнять и умирать.

– Ты сделал свое дело, сделал хорошо, у Организации нет к тебе претензий.

Пауза. К чему бы?..

Куратор повернулся к Резиденту, глянул на него пристально, сказал:

– Хочу задать тебе вопрос, не как твой начальник, как человек, в частном порядке… Неужели бы ты смог, решился?

– Что?

– Взорвать «изделие»? Без приказа, одним своим решением?

– Зачем тебе это знать?

– Затем, что это не тротиловая шашка и даже не авиационная бомба. Таких прецедентов еще не было, и на этот счет нет никаких инструкций. Ты первый подошел к этой черте.

– Организация интересуется?

– Неважно, будем считать, что лично я. Так мог или нет?

– Мог – не мог… Не всё ли равно… Конечно, нет. Не мог… Ни при каких обстоятельствах. Исключено… Потому что где бы я их взял?

– Что взял?

– «Изделия». Чтобы что-то взорвать, нужно это иметь. То есть, конечно, понятно, где их взять, и даже понятно, как взять и возможно взять, но только ценой большой крови.

– Ты хочешь сказать, хочешь сказать, что… ничего не было?

– Ничего. Совсем. Только шум за сценой. Пугая гранатой, совершенно не обязательно доставать ее из кармана и выдергивать чеку.

– А как же…