Американский ниндзя 1-2

— Сюда, быстро, быстро, — замелькали в воздухе, подманивая его, руки.

Джо с удивлением уставился на неожиданного советчика. Что-то подсказывало ему, что этому человеку стоит довериться.

Старичок с белыми кисточками усов чуть заметно улыбался… Из под края широкополой шляпы выглядывали добрые, немного усталые глаза.

Джо сбежал по склону канавы к старику и остановился.

— Кто ты?

И снова улыбка заиграла на губах старика:

— Узнаешь, когда наши дороги снова пересекутся.

От этих, вроде бы ничего не значащих слов, сердце Джо забилось чаще, крича: «Вот ОНО! То, что тебе так нужно, то, что ты хочешь знать. Здесь, у этого человека».

От волнения, вызванного догадкой (или предчувствием?), Джо был готов уже забыть о погоне. Остаться здесь, поговорить с этим человеком, дознаться У него, что к чему, — вот что хотел Джо сейчас больше всего.

— Что вы имеете в виду?

Старик понимающе и едва ли не сочувственно поглядел на него.

— Наши кармы, твоя и моя, соединены, — ответил он, и в самой неясности его ответа для Джо забрезжил отсвет озарения: вот, еще чуть-чуть и… — Мы еще встретимся с тобой, а сейчас — беги. У тебя мало времени.

Словно стена выросла между Джо и незнакомцем — Джо показалось, что тот отгородился нарочно, возвращая его к действительности.

Позади трещали ветки.

— Спаси… — начал Джо и замолк.

Рядом с ним никого не было.

Не дождавшись благодарности и не ища ее, старый садовник исчез, как привидение от крика петуха. Даже ни одна ветка, казалось, не качнулась за ним следом: кусты и трава были одинаково неподвижны.

Джо тряхнул головой. Только тут он сообразил, что разговаривал со странным стариком, кажется, не по-английски. Да и вообще — был ли разговор?

Шум погони приближался, медлить стало нельзя. Впрочем, Джо и не собирался медлить…

«Не фотографировать» — гласила надпись на стене казармы, примыкавшей к штабу. Конечно, взгляд Джо не раз скользил по ней, но по-настоящему он заметил ее только сейчас.

И не только ее.

Что-то произошло с его вниманием: в поле зрения стало попадать на порядок больше всяких вроде бы ненужных мелочей. Например, как эта надпись или количество листьев-перьев на ближайшей пальме. Столкновение с опасностью разбудило в сознании Джо новые резервы, и оно теперь работало на большей мощности, активизируя все органы чувств. Джо поклялся бы, что сможет угадать сейчас все движения любого находящегося за спиной, вне досягаемости зрения, человека и по ним вычислить его намерения, отделить врага от друга…

К счастью для себя, такую клятву он давать не стал. Двое военных с повязками «МР» — военная полиция — направились к нему навстречу. Джо сделал попытку «предсказать» их — и был очень удивлен, когда, вопреки его заключению о почти нейтральном отношении, один из полицейских заступил ему дорогу и строго посмотрел в глаза.

(Впрочем, как Джо вычислил чуть позже, ошибки и не было: полицейские и впрямь не испытывали к нему никаких личных чувств. Работа есть работа.)

— Стой, солдат. Ты арестован, — услышал Джо и еле удержался, чтобы не оглянуться в поисках «арестованного» — как-то не верилось, что эти слова могли быть адресованы лично ему. Но нет — один из полицейских стоял, закрывая проход, а второй предусмотрительно взял под контроль направление вправо.

— Погодите, — Джо с трудом переключался на человеческие отношения, в которых действуют правила несколько иные, чем правила открытой борьбы на физическом уровне, пусть даже усиленные состязанием и разумом. — Мне нужен полковник… У нас угнали грузовик.

Полицейский только усмехнулся:

— Расскажешь это дежурному офицеру…

«Черт побери, что все это значит?» — думал Джо, покорно следуя за офицером военной полиции.

* * *

Если бы Джо мог немного задержаться во владениях Ортеги и послушать один разговор, вряд ли он стал бы задавать этот вопрос.

Пока Джо несся по зарослям, а ниндзя преследовали его, Ортега, скрипя зубами, подошел к своему лимузину.

Он был взбешен, как всякий самоуверенный человек, которому доказали, что и он может быть дураком.

Свою «империю» Ортега создавал не сразу, да и создание ее еще не было завершено. В отличие от большинства себе подобных, Виктор начинал не с практики. Юрист по образованию, он сперва долго приглядывался, отыскивал слабые стороны в уже известных преступных организациях, и постепенно у него начала складываться своя, особая, теория преступности. Или даже не совсем преступности — так считал он. Теоретическая база Ортеги учитывала даже вопросы морали: человек всегда работает лучше, если его совесть ничем не отягощена. Убивать совесть тяжело и не всякому удается. Убедить же ее, обмануть, переориентировав все системы ценностей, Ортеге представлялось вполне возможным.

Что является смыслом жизни, как не сама жизнь? А что критерием того, что она удалась? Конечно же, успех. У успеха много показателей, но раз его видимым эквивалентом в обществе стали деньги, значит, добывать их — и есть истинное предназначение твари по имени человек. Все остальное — лишь надуманные барьеры на пути к цели, искусственные ограничения, призванные останавливать слабаков.