Американский ниндзя 1-2

…Кого убили те, созданные им чудовища, чтобы в живых остались двое Сэнбонов? Дочку жалко? Не оправдаешься, профессор… Уж лучше бы ты ничего не открывал. Не было бы чудо-лекарства, но не было бы и кошмара.

Профессор Сэнбон заскрежетал зубами и застонал.

Ему было страшно и тяжело от сознания собственного бессилия. Но не только. Когда перед глазами замелькали невесть из каких глубин памяти вынырнувшие окровавленные трупы жертв созданных им ниндзя, он понял вдруг, как может понять только человек удручающе трезвый, что последняя лазейка для него закрыта: даже дурман вместо забытья устраивал непрекращающуюся очную ставку с совестью, и самое страшное в этом было то, что Сэнбон не знал, в чем и когда именно он провинился и за какой грех его бросили на этот путь страданий.

А совесть ждала ответа…

* * *

Даже сержант, знавший Дикого Билла гораздо дольше всех остальных, никогда еще не видел капитана таким сердитым. Пока он говорил по телефону, его брови то поднимались, то опускались, вызывая на лбу настоящий шторм минутных морщинок, которые тут же распрямлялись и съеживались снова. Наконец разговор был закончен, и. капитан повернулся к собравшимся. Теперь его лицо сделалось неподвижным, но глаза открылись широко, как при удивлении, — должно быть, именно так обозначалась на языке его тела крайняя степень возмущения.

Причина этого прояснилась буквально через секунду. Резко чеканя слоги, он проговорил:

— Американский посол сошел с ума.

При этом заявлении сержант вздрогнул и приоткрыл рот: это доселе неслыханное кощунство превосходило все, ранее ему знакомое.

— Он не дает нам разрешения посетить остров без визы губернатора. Губернатора! Да для того, чтобы он сдвинулся с места, уйдет как минимум год.

«В лучшем случае», — добавил мысленно Джексон, и его лицо вытянулось.

За окном начинало темнеть, словно и небо мрачнело с ними за компанию.

— Выходит, мы не сможем ничего сделать? — не то спросил, не то просто заметил для себя Джексон.

— Губернатор не пускает нас на остров, — капитан развел руками и с каким-то остервенением принялся засовывать их в карманы, видно, для того, чтобы кулакам не захотелось прикоснуться к этому «государственному лицу». — У них, видите ли, очень опасная политическая ситуация.

— У них здесь очень опасная бюрократия, капитан, — не выдержал Джексон, тоже сжимая пальцы в кулаки. — Мы должны сами сымпровизировать…

— Нет, мы должны ждать разрешения, — поникли плечи Дикого Билла.

Как он хотел в этот момент послать ко всем чертям свою службу, губернатора, да и самого посла в придачу!

Джексону было проще. Подождав несколько секунд, не передумает ли капитан, он подбоченился, обвел всех вызывающим взглядом и вновь обратил его к Дикому Биллу:

— Нет, это не пойдет, капитан!

* * *

Плохо, когда человек заранее знает о том, когда произойдет самый торжественный момент в его жизни. Лео Деррек не раз прокручивал в уме все свое выступление перед ошеломленной, затаившей дыхание от почтительности публикой, запоминал, что и с какими интонациями произнесет, снова и снова переживал, предвосхищал, проигрывал в уме до мельчайших деталей — и вот его миг настал, но оказался похожим на неудачную репетицию. Вроде бы все было на месте: и губернатор таращил ставшие круглыми глупые глаза, и инспектор Син стоял вытянувшись и вслушиваясь в звучание его голоса, — и все же что-то было не то. Реальность оказывалась беднее мечты, ставшие привычными слова «эпохальной» речи звучали казенно и скучно, удручая отсутствием истинной новизны. Все было не так, все, что ни возьми…

И все же — было.