Американский снайпер

По рации я поддерживал связь с одним из наших, непосредственно сопровождавших конвой. Он сообщил мне, кто именно был в колонне, какие машины и т. д. Он также передал, что возглавляют и замыкают колонну два армейских «Хаммера», служивших своеобразными маркерами «головы» и «хвоста». Эту информацию я должен был передать охране КПП.

Колонна подъехала. Прошел головной «Хаммер», мы отсчитали нужное количество машин, потом замыкающий «Хаммер».

Все хорошо.

Внезапно появляются еще две машины, догоняющие колонну. Морские пехотинцы недоуменно смотрят на меня.

«Эти двое не мои, — говорю я им. — Что вы от меня хотите?»

«Выводите свой „Хаммер“ и наведите на них крупнокалиберный пулемет», — заорал я, доставая свою автоматическую винтовку. Я выпрыгнул на дорогу с поднятым оружием, намереваясь привлечь к себе внимание. Машины не остановились.

За моей спиной на дорогу выехал «Хаммер» морской пехоты, его пулеметчик уже на своем месте, пулемет заряжен. Все еще не понимая до конца, попытка ли это нападения, или просто какие-то приблудные машины, я выстрелил в воздух.

Машины развернулись и унеслись прочь.

Предотвращенная попытка похищения? Самоубийственная атака на заминированной машине, во время которой у бомбиста сдали нервы?

Нет. Всего лишь друзья вице-президента, о которых он забыл нас предупредить.

Он не очень обрадовался. Мое командование тоже было не в восторге. Меня отстранили от операций по обеспечению персональной безопасности, что, в общем, было не так уж плохо, за исключением того обстоятельства, что всю следующую неделю мне пришлось просидеть в Зеленой зоне абсолютно ничего не делая.

Командир взвода хотел было снова использовать меня в силовых акциях, но вышестоящее командование решило попридержать меня немного и заставить посидеть сложа руки. Для «морского котика» отстранение от активных действий — худшая из возможных пыток.

К счастью, продолжалось это не долго.

Хайфа-стрит

В декабре 2005 года в Ираке были проведены всеобщие выборы, первые с момента падения режима Саддама — и первые свободные и честные выборы вообще в истории этой страны. Мятежники делали все возможное, чтобы сорвать волеизъявление. Они похищали членов избирательных комиссий направо и налево. Некоторых убивали прямо на улице.

Такой вот «черный пиар».

Хайфа-стрит в Багдаде была особенно опасным местом. После того как здесь убили трех членов избирательной комиссии, армия ввела в действие план по защите представителей администрации в этом районе.

План предусматривал наблюдение за территорией снайперов.

Я был снайпером. Я был свободен. И мне даже не нужно было руку поднимать.

Я присоединился к армейской части (это было подразделение Национальной гвардии Арканзаса[82]), отличной команде настоящих старых добрых вояк.

Люди, привыкшие к традиционному разделению родов войск в вооруженных силах, могут решить, будто это нечто из ряда вон выходящее — чтобы «морской котик» работал не то что с армейской частью, но даже с морской пехотой. Но во время моих командировок в Ирак различные службы отлично взаимодействовали.

Любая часть могла подать RFF (Request for Forces, заявка на усиление). Эту заявку удовлетворяли за счет имеющихся сил, и не важно, к какому роду войск они принадлежали. Так что если части требовался снайпер, как и было в данном случае, то та служба, которая располагала снайперами, должна была его прислать.

Между солдатами, моряками и морскими пехотинцами всегда есть какие-то терки. Но я также видел и большое взаимное уважение, по крайней мере во время боевых действий. И я должен сказать, что большинство солдат и морских пехотинцев, с которыми мне приходилось иметь дело, были первоклассными специалистами. Были, конечно, исключения, — ну, так и во флоте они тоже есть.

В первый день, когда я прибыл к своим новым сослуживцам, я искренне думал, что мне понадобится переводчик. Некоторым нравится называть мое произношение «техасским пиликанием», но эти хиллбилли[83] — Боже мой! Хорошо еще, что самая важная информация поступала от сержантов и офицеров, говоривших на нормальном английском, потому что остальные изъяснялись между собой на языке, сильнее напоминающем китайский (насколько я его знаю).

Мы начали работать на Хайфа-стрит, невдалеке от того места, где были убиты три члена избирательной комиссии. Национальная гвардия должна была обеспечить безопасность многоквартирного дома, который мы планировали использовать как убежище. Затем я должен был войти внутрь, выбрать квартиру и оборудовать огневую точку.

Хайфа-стрит, конечно, не Голливудский бульвар[84], хотя это место, которое обязательно нужно посетить, если ты — плохой парень. Улица имеет в длину около двух миль, от ворот Ассасина до Зеленой зоны на северо-западе. Тут много раз происходили уличные бои и перестрелки, все виды подрывов на самодельных фугасах, похищения людей, убийства — все, что вы можете вообразить, случалось на Хайфа-стрит. Американские солдаты назвали ее «Бульвар Пурпурного сердца»[85].