Американское время. 1970 – 1979 годы

– Вольно. Я вообще-то на минуту зашел. За сигаретами. – Взял из сейфа сигареты и ушел. И даже не понял, что сам нарушил строевой устав.

После его ухода развернулся большой разговор о том, надо ли 50 раз в день давать такую команду. Юра Мезенцев вдруг сказал.

– А что вы хотите? В казарме такая команда подается постоянно.

Смеялись такому сравнению все долго.

4 АПРЕЛЯ.

Сегодня был серьезный разговор с разработчиком Моисеевым. К модели тренажера он не дал нам ни структурных схем, ни связующих уравнений. Звенья цепи есть, а как их связать вместе мы не знаем. Моисеев сказал.

– Много хотите. Зачем тогда я буду нужен?

Когда он уехал, у меня состоялся интересный разговор с Костей. Содержание приблизительно такое.

– Слышал, что сказал Моисеев?

– Слышал. И согласен с ним.

– Почему? Ведь нам это надо для обеспечения безотказной работы техники.

– Человек создал что-то, а теперь приходится отдавать тебе. С какой стати? Что ты ему можешь предложить взамен? Если пользуешься его трудом, так и плати. Как за патент.

– Я требую то, что он обязан нам выдать как результат своей работы.

Тренажер не его личное достижение, а результат работы многих людей. Кроме того. Он работал по заказу государства и получал за эту работу хорошую зарплату. Это и есть «моя» плата за его, как ты говоришь, патент. Не забывай, что на этой работе он защитил еще и диссертацию. Для себя лично.

– Но пойми. Кому хочется отдавать свой многолетний труд? Человек остается человеком. Вот и у тебя споры с Лучко из-за того же. Он же говорит: «Что я буду иметь взамен от того, что буду передавать тебе свои знания, полученные мои личным упорным трудом. Потрудись сам или плати каким-то образом». И Лучко, и Моисеев хотят быть первыми среди других.

– Но ведь от этого в конечном итоге страдает общее наше дело. Случись с ним что-нибудь, и нам будет очень трудно обеспечивать работоспособность тренажера. Но тренировать ведь космонавтов нужно в любом случае!

– Согласен. Делу это мешает и очень здорово. Когда мы друг другу помогаем, то неисправности устраняются гораздо быстрее. Ты знаешь, я сам иногда не хочу объяснять. И тебе тоже. Думаю – с какой стати. Пусть поковыряется в схемах как я. Я столько труда вложил, чтобы получить эти знания. А тебе вот так сразу возьми и выложи.

– Но ведь и я что-то знаю, и Самородов, и другие. Все приходят на помощь не задумываясь.

– Вы же старые вояки. Коллективисты. А у меня другая школа. Но мне нравится наш коллектив.

– Вот ты так говоришь, а сам-то ты помогаешь, даешь объяснения.

– Ну, я еще совесть не потерял. А Толя. Он меньше знает, чем думает, что знает.

Хорошо поговорили. А главное тихо и спокойно.

21 АПРЕЛЯ.

Костю забирают точно. Объявили. Но будет присматривать за нашей вычислительной машиной.

Установленный в нашем помещении, возвращаемый аппарат тоже понадобился в другом месте. Его уже убрали. Теперь беготня в обратном направлении. Надо рассекречивать помещение. Но зато работать можно будет спокойнее.

6 МАЯ.

Праздники прошли спокойно. Жегунов подводил итоги за месяц и ставил задачи. Главное это изучать тренажеры так, чтобы в случае необходимости могли заменить методистов. Вот только знать бы, чем буду заниматься на новом тренажере. Пока, например, ходил с Рышковым по сдаваемому строителями корпусу. Проверяли устраняемые недостатки и выявляли новые.

9 МАЯ. Погода испортилась. Даже снег идет. Сергей кашляет.

Вчера по телевизору радовался за наших технарей. Показывали праздничный концерт. Впервые, кроме космонавтов, в кадр попадали и наши специалисты, приглашенные на концерт. Видел Почкаева, Козлова, Юрасова. Видимо что-то начинает меняться в нашей идейно-воспитательной работе. Нас начинают замечать.

16 МАЯ.

После физкультуры снова принимали тренажерный корпус. На этот раз руководство использовало мой маленький рост и вес. Принимали систему вентиляции. Пришлось лазить по вентиляционным трубам и секциям. Фактически не принимал систему, а чистил ее. Все для того, чтобы тренажеры хорошо работали. В некоторых местах приходилось протискиваться как уж. Местами я проползал вперед, а обратно меня вытаскивали веревкой, привязанной к моей ноге. В общем, выполнял роль чистящего ерша. Но зато за вентиляцию могу быть спокоен. Можно включать.

18 МАЯ.

Зачет по уставам принимал Рышков. Но от этого не легче. Он с уставами под рукой, а мы по памяти все должны знать. Лично меня он допрашивал 50 минут. И все-таки подловил на неточности в выражении. И хотя мы поняли друг друга, но Валерий Иванович был искренне рад.

– Тебе уже сам бог велел получить четверку по уставам. А то все пятерки, да пятерки. Это вам не с добреньким Жегуновым разговаривать.

– Вы серьезно, Валерий Иванович, или шутите, – не выдержал я. – Из-за этого «сам бог» и «ну какая тебе разница» я уже два года пролетаю мимо.

Но Рышков не понял меня, или сделал вид, что не понял.