Америкен бой

К небольшому пирсу была пришвартована красавица яхта. Лепчик в какой-то момент решил жить в пансионате, но там было как-то гулко и страшно. Он тщательно обследовал все помещение и пришел к выводу, что жить там вообще невозможно. Но место ему нравилось, а тут как раз подвернулась яхточка. Близнецам она досталась путем неведомым, но не пострадала ничуть. Плавать на ней никто не умел, и ее поставили пока на прикол у пансионата — в излучине ее никому не было видно.

Большая, комфортабельная, — Лепчик от нее просто тащился — в ней до сих пор присутствовал какой-то отсвет невозможной и прекрасной жизни

Он взошел по сходням и, крикнув:

— Эй, Конь! — спустился в кают-компанию.

Конь — нескладный, с лошадиным лицом детина, — зашел следом.

— Пересчитай и в сейф, — бросил ему мешок с деньгами Лепчик. — Мне никто не звонил?

— Косой звякнул. Проблемы там какие-то. Связаться просил, что ли.

— Ладно, пошел отсюда, — Лепчик плюхнулся в кресло у стола. — И пива мне принеси!

Пока Лепчик набирал номер на сотовом телефоне, Конь обернулся с пивом и поставил перед ним граненый стакан со щербинкой и две баночки. Лепчику удалось приучить своих бойцов к мысли, что он из банок пить не любит. Но, когда Конь вышел, он с удовольствием вскрыл баночку и хлебнул прямо из нее.

— Ты меня искал? — без приветствия спросил он, когда на том конце провода сняли трубку.

— Лепчик! — обрадовался Косой. — Все тебе твой человечек набрехал.

— Ты че несешь?

— Железяка по магазинам прошелся и домой пошел. Так что я своему глухарю велю монатки собирать и отчаливать.

— Я тебе отчалю! Пусть у дома торчит. Там выход один?

— Один.

— Вот пусть от него и не отходит, — но сомнение было посеяно. — Ладно, я сейчас перезвоню.

Он еще глотнул пивка и набрал другой номер.

— Вам кого? — там сразу сняли трубку.

— Краснова попросите.

— Минуточку… — и в сторону, громко:

— Краснов! К телефону!

Наступила недолгая пауза, а потом раздался голос:

— Краснов.

— На работе горишь, Краснов, — заметил Лепчик. — Узнал меня-то?

— У тебя что, совсем крыша поехала? Я же тебя просил сюда вообще никогда не звонить…

— Че ты дергаешься? Тоже мне, подвиг разведчика! Ну, накроют тебя и что? Уволят без выходного пособия? Так я тебе работку найду, не ссы.

— Кончай базар. Чего звонишь? Мне говорить неудобно.

— Начальник-то твой домой пошел. И ни с кем не встречался.

— Я сам слышал, как он договаривался. Он уже на два часа ночи опергруппу заказал…

— Это меняет дело. Ладно, не дергайся. Пока. Лепчик бросил трубку и снова набрал номер:

— Косой, пусть следят. И пошли к нему еще двоих, пусть сзади дома встанут.

— На хрена? Там же одна дверь!

— Не твоего ума дело! Я сказал поставить, значит поставь. Он, кстати, хвоста не обнаружил?

— Вроде нет…

— Ну и ладно. Что б глаз с него не спускали до утра.

— Слушай, Лепчик, пидоров-то предупредить надо. А ну как запоют, если их действительно повяжут?.

— Я сам предупрежу.

Лепчик бросил трубку и откинулся в кресле. Собрался было позвонить, но отложил на потом.

— Конь!

— Чего! — крикнул тот откуда-то из глубины яхты.

— Бутерброды есть какие-нибудь? Жрать охота!

— Да там ща Кривой шашлык из свинины делает!

— Ни хрена он не делает. Бутербродов сваргань и мне принеси. А я пока на берег схожу, потренируюсь.

* * *

В это время Ник столкнулся с одним из громил, который выходил понуро из ворот пансионата и мрачно зыркнул в его сторону:

— Тебе чего?

— Не подскажите ли, где тут дача Манукяна? — как можно более дружелюбно и наивно спросил Ник. Манукян был их замполит в Афганистане. Редкостной глупости и нечистоплотности человек. Долго не протянул, но не это важно. Просто в свое время еще в спецшколе, Ника учили, что реальные фамилии настоящих людей, которых когда-либо знал или с которыми был знаком, выглядят достовернее и естественнее различных мифологических Клюквиных, Сидоровых или Оленевых-Манских, выдуманных с налета.

И на этот раз номер удался: громила, хоть и не сделался радушен, но совершенно потерял к Нику всякий интерес:

— Не знаю, — буркнул он и пошел куда-то в сторону шоссе не оглядываясь.

Вообще-то в тылу его оставлять не следовало, но и начинать с него не хотелось. Просто так, чтобы не обрекать себя на лишние неожиданности, Ник немного прошел по сельской улице и сквозь кусты пронаблюдал, как громила удалялся. Тот шел тропкой параллельно шоссе по направлению к стоящим на горизонте строениям.

Ник машинально глянул на часы и прикинул, что раньше чем через тридцать минут этого можно не ждать. «Баба с воза — кобыле легче, — меланхолично подумал он. — В конце концов, со всем преступным миром сразу бороться все-таки утомительно, поэтому сконцентрируемся на главном».

И он вернулся к забору пансионата. В ворота заходить не хотелось, зачем же так сразу? Поддержки с воздуха у него сейчас нет. Поэтому Ник прошел до угла и, прикинув, что с той стороны забора заросли бузины, легко вскарабкался по бетонным плитам.

Наверху он огляделся. Ни на улице, ни на территории никого не было видно, только в одном, чудом сохранившимся от пожара боксе, поблескивал загнанный туда «Додж».