Америкен бой

Какой-то частью сознания он понимал, что должен бы сейчас испытывать торжество, радость от возмездия, но радости никакой не было. Было отчетливое чувство гадливости, причем не только к этим двум нелюдям, но и к самому себе. Их баранья покорность задевала внутри такие струнки, о существовании которых Ник догадывался, но предпочитал строить свою жизнь так, чтобы поменьше о них знать. Отдавшись вдруг приоткрывшейся щелочке темноты, он вполне способен был скатиться в такие бездны тотального зла, что сама жизнь после этого становилась бы проблематичной.

Он знал людей, которые в Афганистане переступили эту черту и вместе с. какой-то бесоватой неуязвимостью, приобрели те же черты нелюдей. Ему до сих пор не хотелось знать, что произошло с ними после окончания войны, кем они стали и чем занимаются сейчас. Потому что вполне возможно они были тут. Например, кто-нибудь из вот этой пары. И он сам теперь тоже имел шанс просто и быстро превратиться в зомби.

Нет, он ничуть не рефлексировал по поводу предыдущей схватки. В ней была своеобразная честность, при всей жестокости, она была справедлива. Тут же ему следовало выступить в роли безжалостного, мало того, получающего от жестокости удовлетворение, палача. Задачка была не из легких.

Словно оттягивая момент ее решения, Ник бесцельно бродил по квартире, осматривая вещи, заглядывая в ящики… И чем дольше он ходил, тем менее реальным было медленное убийство уголовников.

План был прост: привязав их за ноги к крюку в ванной, оставить в таком положении, пустить воду и спокойно идти восвояси. Ванна станет наполняться, они будут дергаться, но крюк крепок и рано или поздно вода подкрадется к ноздрям. Первым захлебнется тот, который повыше (Петро или Зяма, Ник не знал да и не хотел знать). Потом второй.

Экзекуция займет минут десять. Сам Ник уже будет далеко: ему совершенно необязательно присутствовать при агонии и констатировать смерть. Только в плохих приключенческих фильмах в последний момент что-то случается, и герои оказываются спасены с помощью чудесного провидения. В. данном случае речь шла не о героях, и провидение не было заинтересовано в их спасении.

В тумбочке стола Ник обнаружил арсенал супостатов и без интереса изучил его. Обрез из тульской двустволки— вещь мрачная. Как-то ему довелось видеть рану от выстрела из подобной штуки: стреляли с ближнего расстояния и входное отверстие было величиной с теннисный мячик. Выходного же, строго говоря, вообще не было, потому что не было спины, ее снесло. Самодельный кастет. Револьвер системы «наган», судя по истертостям деталей еще времен красных-белых. Газовый пистолет итальянского производства. Две гранаты Ф-1. Наручники.

Ник и так знал, что столкнется не с профессиональными убийцами, а с мразью, но зрелище этого оружия отчего-то только усилило тоску. Впрочем, обе гранаты он захватил и вернулся в прихожую.

Связанные уголовники неуклюже ерзали по полу И сипло сопели: с залепленными ртами им приходилось дышать через нос.

Ник глянул на часы. Времени прошло на удивление много и уже близилась полночь. Что-то надо было решать, дальше медлить опасно.

Превозмогая себя, с тяжелым сердцем Ник приступил к выполнению плана, еще некоторое время назад казавшегося таким простым, ясным и логичным.

Бандиты были здоровые и тащить эту бесформенную связку даже несколько метров было довольно тяжело… Тем более, что, почувствовав приближающийся финал драмы, они начали проявлять активность, мычали, пытались брыкаться, упирались, дергались.

Запал транспортировки и самое банальное мышечное напряжение несколько притупили неприятное чувство в душе. Ник как бы никого не убивал, не пытал. Он только тянул двух связанных людей в ванную комнату, срывал нейлоновый шнур, на котором когда-то висела занавеска, продевал один его конец между ногами уголовников, чтобы потом накинуть петлю на крюк и подтянуть их туши вверх.

Пока все получалось правильно: крюк держал, шнур оказался прочен, оставалось только перекинуть тела непосредственно в ванну. Ник напрягся и, вцепившись в воротник куртки одного из них, с трудом перевалил обоих внутрь.

Они пытались освободиться, толкались, выпучивали налитые кровью глаза…

Ник заткнул в ванной дырку и пустил воду, чем вызвал новую волну конвульсий у обреченных.

— Вот так, ребята, — наконец выдавил из себя Ник. — С четверть часа подумать у вас есть. Судя по рожам, накуролесили вы достаточно, так что, считайте, подобный финал достался вам по совокупности…

Блатные, лишь только Ник начал говорить, затихли и внимательно слушали, даже выгибали шеи, чтобы шум падающей воды не заглушал слов.

— Но я к вам пришел по причине… — Ник запутался в словах. Все они, произносимые сейчас, были какие-то плоские, ничего не значащие. — Девушку вы одну изувечили…

И это тоже ничего не значило. Подвешенные вверх ногами бандиты вели себя смирно и, кажется, хотели слушать. Но Ник больше ничего не мог объяснять.