Аметистовая корона

— Моя одежда — дар уэльского друга, а что касается того, что делать сегодня вечером… если этот зал свободен, мы будем петь песни. Те, кто явятся уже пьяными, захотят выпить еще, а те, кто придет трезвый, не сможет не выпить. Это не так уж трудно, мы представляем, как Овидий…

Тьери только пожал плечами. Немного поколебавшись, он все же спросил:

— Ты знаешь, что Питер Абелард открывает школу? Она называется Параклеты. К нему идут сотни студентов, Абелард никогда не был так популярен, как сейчас, несмотря на неприязнь Бернарда Клавикса и других. Ты, наверное, не видел его с той ночи?

Синие глаза Сенрена загорелись.

— Я видел его перед тем, как оставил Париж. Он тогда ничего не сказал нам. Тьери, а как она? Что ты знаешь о ней? Как ее дела? — спросил Сенрен изменившимся голосом.

Но договорить им не дали — открылась дверь и вошел акробат. Тьери видел, как изменилось лицо Сенрена, как блеснули, а потом затуманились его глаза… Он не стал мучить старого приятеля и быстро прошептал, что она — послушница Аргенского монастыря, что все еще необыкновенно красива и любит Питера.

— А он, как говорят, не хочет говорить об этом и не желает даже встретиться с ней. — Тьери взял Сенрена за рукав, чтобы никто не мог услышать его слов: — Мы не могли поверить… Ты исчез так внезапно, даже не попрощавшись… ты был самой светлой звездой среди нас, после Питера мы боготворили только тебя. Ты…

Глаза Сенрена сверкнули.

— Мы все были сумасшедшими.

Тьери вздрогнул.

— Многие верят в это. Но не те, кто знал тебя в Нотр-Даме.

Сенрен достал другую монету. Теперь он пропускал уже две монеты сквозь пальцы.

— Но мы действительно были сумасшедшим! А теперь нас называют лунатиками, — по-волчьи оскалившись, сказал Сенрен.

Де Унерс задумчиво смотрел на Сенрена.

— Ах, этот Париж!

Он очнулся от воспоминаний и, улыбнувшись обратился к приятелю:

— Слушай, после праздника в Харефорде ты должен остаться с нами. Все трубадуры, клоуны и комедианты собираются со всей земли Божьей и идут к королю Генри на Рождество. Ты достаточно силен и ловок, чтобы заработать там большие деньги под маской шута. Ведь ты можешь изобразить глупого шута?

Они направились к двери. Сенрен убрал монеты в карман.

— Тьери, какой ты наивный! Ты же прекрасно знаешь, что я еще не сошел с ума, — проговорил Сенрен. — Что может быть проще, чем изобразить глупца-шута, но это не для меня. Да, кстати, а где двор короля открывает сезон в этом году?

Тьери направился к входу в восточный зал Харефорда.

— Мы еще поговорим с тобой, но чуть позже. В этом году король едет в Винчестер.

ГЛАВА 12

Эверард стоял в луче солнечного света с большой кружкой вина в руке, когда к нему подошел один из его рыцарей и сказал, кривя губы, что здесь что-то не так.

Эверард кивнул и снова поднес к губам кружку. Рыцаря звали Хорлфом, у него была хорошая реакция и верный глаз, но он не всегда понимал, в какой момент говорить, а когда лучше всего помолчать. Рыцари прибыли в замок Морлаксов вчера вечером, и Эверард с утра хотел заняться проверкой документации, которую должен был вести управляющий, но дело осложнилось, так как клерк недобросовестно отнесся к хранению бумаг. «К тому же, — подумал Эверард, — он мог специально их уничтожить». В настоящее время Эверард был не в духе, не зная, как ему поступить.

Зерно, которое они ранее прислали из Баскборна, было в мешках и еще раньше осмотрено Эвсрардом. Слуга объяснил, что это для рогатого скота. Это не было новостью для Эвсрарда. Знал он и о сделке, заключенной Констанцией. Согласно его подсчетам, голов тридцать, а возможно, и все пятьдесят вполне обеспечены на зиму. «Почему же тогда такая паника? — спрашивал он себя. — От незнания, или здесь кроется какая-то другая причина? Возможно, здесь какой-то обман, мошенничество…»

Уже наступал вечер, в это время года всегд темнело быстро. Клерк не проявлял признаков волнения. Он не испугался и когда Эверард захотел посмотреть документы. Это был прилежный и в то же время наивный работник, который временами не совсем хорошо понимал, что от него требуют.

В другом обозе, который прибыл из Баскборна, тоже все было в полном порядке, все бирки на местах. Они много переправляли из замка в Уэльсе в этом году, такого не наблюдалось при жизни отца Констанции. Но самое удивительно что при таких затратах управляющий нигде в документах не указывал прибыль.

Эверард задумался. Люди ничего не сказали, когда графиня спрашивала о нуждах. Они только попросили ее обеспечить замок средствами на зиму. Надо быть слепым, глухим или просто глупцом, чтобы не заподозрить что-то неладное. Хорлф был прав — Эверард прекрасно понимал это, — но что он должен сейчас предпринять?

Капитан направился к коровнику.

Эверард попросил старого человека в медвежьей шкуре выбрать для него хорошую корову.

— Корову? — переспросил тот. — Какую хотите корову?

— Какую-нибудь из тех. — Эверард указал нескольких животных, которые стояли в дальнем конце. — Телку, готовую к отелу.

Слуга внимательно следил за действиями Эверарда. Он подошел к нему и улыбнулся.

— Сэр Эверард чего-то желает? — спросил он