Аметистовые грезы

— Я скажу тебе, почему, — продолжил он. Его голос был тверд и горек. — Богиня пытается подтолкнуть меня к судьбе, которой я не хочу, пытается заставить меня признать то, что я и так знаю всю свою жизнь. Но я не гожусь для того, чтобы стать жрецом. Мне не подобает находиться в присутствии Богини. Я убил своих собственных родственников. Как я могу возносить священные призывы? Я не могу. И не буду. — Он впился в неё взглядом. — И никто и ничто не заставит меня передумать.

Если раньше в мыслях Огюстины ещё оставались какие-то сомнения в том, что Рорик хочет её ухода, то теперь их не осталось. Как видно, её прибытие сюда воскресило мрачных призраков его прошлого. Однако, хотя её душа болела за него, Огюстина знала, что разобраться с этим он должен самостоятельно.

Но Рорик был неправ. Он не был виноват в том, что случилось. Тот факт, что спустя все эти годы он всё ещё мучительно страдал из-за такого исхода, как раз и доказывал, насколько хорош он как человек. А ещё его несомненная преданность своему кузену… Именно чувство вины удерживало его от принятия того, чего он так очевидно желал. Может, он и не осознавал этого, но тон его голоса, когда он говорил о том, чтобы стать жрецом Богини, выдавал его. По её сердцу резанула тоска, на глаза навернулись слезы.

Огюстина пришла к решению. Кивнув головой, она повернулась к нему лицом.

— Я не хочу добавлять тебе лишней боли, лишнего горя. Я оставлю T’ар Таль. — Она шагнула вперед, скользнув ладонями по его мускулистой груди.

Рорик накрыл её руки своими.

— Мне не нужна твоя жалость, — резко бросил он, однако руки не оттолкнул.

— То, что я чувствую сейчас — это не жалость, — Огюстина чуть ли не мурлыкала, подступая ближе и прижимаясь к нему бёдрами. Твердая выпуклость его фаллоса прильнула к её животу. Она знала, что он отвергнет любое проявление утешений с её стороны. Но это… Это он принял бы. Секс, соединение двух тел, — она надеялась, что этого он не отринет.

Для нее это было бы — заниматься любовью. Теперь Огюстина знала это. Она любила Рорика, так же как и любила Кирса. Было странно любить двух совершенно разных мужчин. Но если суметь приоткрыть множество слоёв их индивидуальностей, то окажется, что каждый из них — человек чести и твёрдого характера.

Огюстина проглотила готовые пролиться слезы. Время для них настанет потом. Она всерьёз опасалась, что будет плакать по этому мужчине ещё не один год. Однако прямо сейчас он был здесь, перед нею, и она могла предложить ему себя.

Это было бы в равной степени, как для него, так и для неё. Последнее слияние осталось бы в её памяти драгоценным воспоминанием, которое можно было бы извлекать оттуда холодными пустыми ночами все последующие годы.

Привстав на цыпочки, Огюстина скользнула ладонями по его плечам и, обняв за шею, потянула его вниз, к себе навстречу. Их губы соприкоснулись, и все мысли о прошлом, или будущем исчезли.

Было только сейчас. Этот единственный миг.

И он принадлежал им.

Глава 8

Когда губы Огюстины дотронулись до него, Рорик не осмелился даже вздохнуть. Он ожидал, что после такого признания она с презрением отвернётся от него. А она вместо этого протянула ему руку помощи.

Его охватило смятение. Она напомнила ему Кирса, тот тоже никогда не обвинял его в потере своих родителей.

Он чувствовал себя недостойным их обоих.

Мягкие и теплые губы накрыли его рот. Огюстина втянула его нижнюю губу, вызвав у него глухой стон удовольствия. Его тело ломило, и не только от тяжелой работы, которой он занимался почти весь день. Этим утром он заставил себя отправиться в кузницу и долгие часы бил и бил по металлу, все время прекрасно сознавая, что там, в его доме, с Огюстиной остался Кирс. Рорик знал, что его кузен займется с нею любовью. А собственно, почему бы и нет?

Кирс хотел, чтобы она осталась.

Рорик тоже хотел, чтобы она осталась. Но он не мог, не желал просить её об этом. Он уже разрушил жизни своего кузена и всей его семьи своей причастностью к смерти его родителей, но всё же, как безмерно хотелось удержать её рядом с собой навсегда! Что-то такое в ней заставляло его стремиться стать лучше, сильнее. Хотелось стать таким человеком, которого она желала бы, присутствие которого в её жизни стало бы для неё необходимым.

Каждый мускул его тела напрягся, когда её язык скользнул между его губами и вовлёк его в поединок. Его руки двинулись сами по себе и тут же заполнились её округлыми ягодицами. Рорик обхватил её за попку и чуть приподнял, подтягивая к себе, так, чтобы её холмик прижался к его естеству.

Он хотел бы отпустить её, но знал, что не сделает этого. Пусть это эгоистично, но он страстно желал разделить с нею эти моменты. Хотел касаться её кожи, слышать её стоны удовольствия, хотел почувствовать в последний раз, как она воспламеняется в его объятьях. Рорик знал, что потом ему придётся позволить ей уйти. Но прямо сейчас она была в его руках, такая теплая и полная желания.