Ами-Де-Нета [СИ]

Книга исхода.

Белая жидкость тронула краешки ноздрей, защекотала уже внутри. Ами перестала дышать, широко раскрывая глаза, будто они могли задышать вместо носа и сжатых губ. И вздрогнула, когда вместо однородной невнятного цвета поверхности перед ней показалась темноволосая голова с блестящими глазами. Шевельнулись яркие губы, но Ами не слышала слов, уши давно погрузились в белое. Зато, поднимая уровень жидкости, под ней произошло шевеление, чья-то рука нашла ее руку, другая схватила другую. И почти захлебнувшись, Ами села, выдернутая на поверхность, закашлялась, тряся головой, мокрые волосы облепили плечи.

— …яться. Оно не обидит.

Девушка кивнула и повторила снова, выделяя слова, как маленькому ребенку:

— Не нужно бояться, моя королева. Оно доброе. Не обидит.

Ами выдохнула. Отняла руку и вытерла шею, с пальцев закапали быстрые капли, оставляя у обнаженной груди расходящиеся круги — легкие тени белого на белом.

Теперь они обе стояли, по пояс в молоке, держась за руки, напротив друг друга. Она выше меня, подумала Ами, и возможно, красивее. Нет, просто сильнее. Белая кожа, яркий румянец. Здоровая девушка с блестящими темными волосами.

— Как твое имя? Откуда ты?

— Меня зовут… — у девушки округлились глаза, она помолчала, — Инн. Меня зовут… нет! Нет. Инн. Нет же!

Но Ами было некогда ждать, пока та разберется с собственным именем.

— Покажи, — она повернулась туда, где, как предполагала, находилась глубина.

— Я не… Что?

— Помогай, — королева встряхнула крепко взятую руку, — ну?

Девушка посмотрела вдаль, туда, где белая поверхность сливалась с таким же белым горизонтом, переходящим в белесое нечто над головами. Кивнула, вспомнив беседу с Денной. И запела, немудреную детскую песенку о том, как мать ждет детей, что заигрались в снегу, и ставит на стол кувшин, наливая каждому по полному стакану. Каждая фраза начиналась именем ребенка, который сядет за стол, и с каждым словом девушка делала маленький шажок, а королева, слушая и видя картинки из напетой жизни, послушно шагала рядом.

Зима в песне кончилась, началась весна, полная цветов, а мать все так же ставила на стол молоко, или творог, или молодой сыр, перечисляя детей, вот пришло лето, все изменилось, кроме материнской любви, и ее молока на семейном столе. Ами мелко шагала, приноравливаясь к танцующим шажкам, так же, как спутница, пожимала плечами, склоняла голову, меняла выражение лица, иногда смеялась собственным ужимкам. И наконец, отпустила ее руку, сама сделав очередной шаг. Перед тем, как погрузиться целиком, оглянулась, увидеть лицо девушки в последний раз. И уже пропадая в белой непрозрачной толще невнимательно удивилась увиденному. Вместо яркого румянца и белой кожи, вместо широкоскулого решительного лица с круглым сильным подбородком над поверхностью клонилась на тонкой шее полупрозрачная, похожая на странный цветок личина, с еле очерченными линиями носа и больших глаз.

— Инн, — успокоенно сказала Ами, уже там, внизу. И задышала, пропуская через легкие ласковую белую массу, — тебя зовут Инн.

Развела руками и пошла, потом полетела, опираясь босыми ступнями на белую толщу, а перед лицом та прореживалась, пропуская ее.

Крича что-то победительным голосом, она летела быстрее и быстрее, толкалась ногами, совершая плавные прыжки, переходящие в парение. Все, что так недавно мучило ее, осталось далеко позади, там, где осталась бледная тень Инн, мерцающая оттенками светлого янтаря. И ее кровь билась теперь в жилах королевы, заставляя сердце работать мерно и сильно.

Белая толща комкалась перед лицом, неслись мимо отдельные клубы, то плотными облаками, то редкими горами. И наконец, белое кончилось, вынеся Ами в совершенно другое пространство, набитое линиями и цветом, а еще легкими змеями от бездны до бесконечных небес, и она хватала цветные тулова, на лету сплетая их и отбрасывая, трогала легкие узлы, смеясь новым силам. И, немного устав, вцепилась в два переплетенных хвоста, плавно опускаясь на твердую поверхность, отпустила, и те, мелькнув перед лицом, исчезли, уползая вверх. А она топнула, проверяя прочность нового. И пошла вперед, чувствуя себя богиней, исследующей новый, подаренный ей, только что созданный мир.

«Следующий я сумею создать сама»…