Ами-Де-Нета [СИ]

И через миг исчез в черном проеме. Даэд шагнул следом, не успев и подумать, куда его унесет. Сердце сжималось тоской и страхом. Он знал, что такое летние ураганы, особенно те, что несли в себе каменные осколки. После них приходилось по многу дней чинить внешние ограждения витков и прослоек, лечить раненых и даже оплакивать убитых. Но пока не вошел в покои принцессы весенним мужем, был уверен — великая Неллет не даст случиться самому плохому. Башня выдержит свирепый натиск горячих ветров, как выдерживала всегда, из десятилетия в десятилетие. А теперь недоумевал, как можно надеяться на силу хрупкой девочки, не владеющей своим телом. И ладно бы ураган был ненастоящим, вернее, лежал бы в тех параллельных реальностях, которые благоговейно именовали снами великой Неллет, уверенные, что с ними-то она совладает сама. Но ничего не было более настоящего, чем порывы раскаленных ветров, несущие горы каменной крошки и крупных осколков.

Ступая на твердую плоскость витка, он все еще лихорадочно думал эту мысль, а кто-то уже хватанул его по плечу, коротко рассмеявшись.

— Недолго ты без нас, а? Мотай в оружейную, Янне обрадуется.

Даэд побежал следом за охотником, на бегу кивая и поднимая руку в приветствии. Нашел глазами великого Янне-Валгу, тот уже мчался к повороту коридора на пирс, орал, собирая команду. На жест Даэда осклабился, показывая рукой неприличное. И рыжая голова тут же исчезла за серебристыми капюшонами и затянутыми в чешую плечами.

Да, сказал себе Даэд, падая на лавку и стаскивая с себя одежду для покоев Неллет. Да, а как по-другому. Я тут. Натягивал на голые ноги мягкий комбинезон, расправлял узкие рукава, тянул на животе застежку-шов. Прицепил к поясу кольцо страховочной веревки, поправил туго сложенный парус на лопатках. Парень напротив сунул ему в руки свернутую в кокон сеть, кивнул на длинные полки с оружием:

— Гарпунку. Ту, побольше. Не колупайся, через минуты вылет первой группы.

Арбалет оттягивал руку. Сверкала в тетиве заряженная тяжелая стрелка-гарпун. Даэд удобнее перехватил сеть и побежал к выходу, держа арбалет стрелой вниз, чтоб не подстрелить кого ненароком: полы качались, Башня внезапно кренилась, резко выравниваясь. Бегущий впереди упал, ругаясь, под смех пробегающих товарищей. Вскочил и помчался снова, касаясь рукой стены.

Перед пирсом Даэд застыл, не имея сил оторвать взгляда от прекрасной мрачности пустоты. Тяжелая туча, собранная из множества черных кулаков, громоздилась, наваливаясь на светлую полоску, по которой бежали, спрыгивая в небо, маленькие фигурки. По выпуклостям тучи полыхали багровые отсветы, и кругом, опережая друг друга, трещали, сверкая, извилистые молнии, их догонял гром, наступая свету на пятки, и тут же закладывало уши от его нестерпимого грохота. У тех, кто был рядом, разевались черные рты, выталкивая неслышные в грохоте слова. Кто-то рванул Даэда, сбрасывая его в пустоту, он прыгнул, щелкая карабином троса и тут же раскрывая упругое крыло. Ветер обжег кожу под глазами и вокруг рта, забрался внутрь, кажется, выжигая все до желудка. Даэд стиснул зубы, оберегая глотку. Опустил забытый прозрачный щиток, и тут же поднял обратно — тот мешал видеть движения охотников. Те разворачивали сети, цепляя их друг за друга, держали верхнюю и нижнюю кромку, ставя на пути огромного урагана жалкий, как женское кружево, узкий заслон.

Арбалет мешал, приходилось работать одной рукой, да еще справляться с порывами ветра, которые становились сильнее. Рядом вдруг оказался Янне, метнулся серебряным гибким телом и рыжей непокрытой башкой, пнул Даэда пяткой в плечо.

— Что, неженка, рад мне? Держи свой край. Не болтайся, ровнее! И не выпусти, ухи отрежу!

Даэд завис над сетью, сжимая край и опустив руку с арбалетом. Зачем он ему? Отбиваться гарпуном от острых камней?

Передняя туча развалилась на части, будто молнии драли ее когтями, и оттуда, из черно-алого месива, понеслись навстречу редкой цепи охотников нестерпимо блестящие точки.

— Аххо! — заорал кто-то рядом, ему завторили дальние, передавая бесшабашный клич.

Искры мгновенно оказались рядом, Даэд тоже закричал, от боли и недоумения, когда камни посыпались градом, не выбирая, куда лететь — в голову, защищенную капюшоном или в растянутую мелкоячеистую сетку. Падая в сеть, оттягивали ее, эластичная сеть послушно провисала, становясь тяжелее. А попадая в плечо, грудь и голову, рвали серебряные чешуи, обжигая кожу в разрывах раскаленными краями.

— Башку! — кричал кто-то рядом, — береги башку, тупица!

Парни болтались, нагибая головы и отворачиваясь, трепетали за спинами треугольники крыльев. Иногда парус рвался, тело падало вниз, само, как камень, и метался под сетью чей-то страховочный трос.

— Стрелы! — крик почти съелся грохотом очередной молнии.

Обе шеренги изготовили арбалеты, и Даэд, повторяя движения, почти не видя их, потому что глаза заливал пот вперемешку с кровью из рассеченной брови, пытался справиться одновременно с сетью, крылом и тяжелым луком с натянутой тетивой.