Ами-Де-Нета [СИ]

Неллет замолчала. И Даэд, отложив свиток, встал, наливая из кувшина в кубок красного туама, исходящего сладким горячим паром. Подал Неллет, придерживая серебряное донце. Она благодарно кивнула, сделав несколько глотков. Протянула руку, беря положенный к туаму белый тоненький хлебец.

— Я очень виновата перед Агейей. Хорошо, что она простила меня. Но именно моя вина заставила ее остаться. Кто-то остался там, Дай. Когда мы сотворили Башню. И я рада, что Агейя осталась не одна.

— Ты была добра с ней. Разве нет?

— Я поздно поняла, что происходило на самом деле. А еще я ведь была совсем девочкой. Мы дружили год. И в конце того года дружили уже вчетвером, по-настоящему. А потом Натен сделала это. А я не остановила ее. Я, как и она, полагала, что мы делаем правильно. Делаем лучше для Агейи. Возьми свиток. Я хочу закончить, чтобы оставить мысли бумаге, а то ко мне придут нехорошие сны. Это плохо для равновесия Башни.

Даэд поставил на поднос кубок. Но перед тем, как писать дальше, вышел, и поклонясь новому кенат-пине, отослал его к стражу. За шатром принцессы, далеко среди колонн мелькали цветные платья девушек, наводящих порядок в оранжерее. Помедлив, Даэд ушел туда и вернулся, поставил рядом с напитками узкую вазу на широком основании. Неллет улыбнулась, трогая пальцем вывернутые лепестки роскошного желтого ириса.

— Спасибо, Дай. Мои любимые. Они росли там, в цветнике нашей школы.

— Вот на что похожа твоя опочивальня, моя принцесса. На цветок ириса.

— Да. Я так хотела. Ты готов писать дальше?

* * *

Книга исхода.

То, о чем с таким раскаянием говорила Неллет, случилось перед весенним балом. Им уже исполнилось по двенадцать лет, а Калему шел четырнадцатый. Агейя недавно отпраздновала свой десятый день рождения.

— Хотя я не могу назвать день рождения праздником. Я нашла ее в тайной нише, куда она забилась и мрачно отказывалась выйти в украшенную гостиную, где ждал торт и поздравления. Отказывалась переодеть платье, причесать волосы и даже почистить свои ботинки. С великим трудом мне удалось уговорить ее побыть на ужине полчаса, где она слушала поздравления, глядя исподлобья на торжественных наставниц и веселых детей с кусками вкусного торта.

Веа Клодэй вздохнула, когда девочка ушла, пробормотав положенные слова благодарности за устроенный праздник.

— Бедный ребенок. А ведь у нее такой прекрасный отец. Заботится, и присылает нам множество нужных вещей. Дорогих. Зимой оплатил поездку на снеговые скалы. Хорошо, что вы, девочки, взяли ее под крыло. Может, получится из нее добрый человек.

А через два месяца состоялся праздник мэйо. Бал зеленой листвы. Старшие после этого праздника покидали школу, а младшие переходили в следующий класс.

В шкафчике Неллет висело новое платье. И для Натен они сшили платье, не менее прекрасное. Калем с мальчиками пропадал в саду и в мастерских, где наставник по ремеслам джент Сарус помогал им делать фонарики из живых цветов и веток с зелеными листьями.

А еще девочки решили сделать Агейе сюрприз и тайно сшили ей новое платье, хотя младшим было достаточно украсить цветами свои старые парадные одежки.

— Раз уж она с нами, эта привяза, — решительно заявила Натен, — нечего тогда нас позорить. Будет на балу, как новая монета.

— Нет, — сказала Агейя, сидя на кровати Неллет и глядя на голубое воздушное платьице, которое девочки держали перед ней на руках, — не хочу. Не буду надевать. Сами носите.

— Агей, так нельзя, нехорошо, — Неллет встряхнула тонкую ткань, и та заблестела в электрическом свете, — посмотри. Мы так радовались, что это для тебя. Шили по ночам. Чтобы ты была красивой.

— Я не хочу красивой! — у девочки задрожали губы.

Натен по своей привычке закатила глаза и пробормотала что-то. Неллет свернула платье, опуская руки.

— Ладно. Если не хочешь. Но жалко. Мы так старались. Я очень радовалась, что ты будешь с нами и такая красивая.

Она убрала платье в шкаф. Агейя сползла с кровати, подошла к ней, кусая губу и думая о чем-то. Уточнила:

— Ты так хотела, да?