Амирспасалар. Книга II

Необычайной была внешность девяностолетнего Энрико Дандоло: седая борода бога Саваофа и гордая голова, посаженная на геркулесовский торс. Необыкновенной была и его судьба. Принадлежа к одной из двенадцати знатнейших патрицианских семей, имевших исключительное право выбирать дожа «Яснейшей Республики», Дандоло, в бытность послом Венеции в Константинополе, был почти ослеплен по приказу императора Мануила Комнина[54], чем в значительной мере объяснялась его ненависть к Византии. Слепота не помешала Дандоло с блеском занимать четверть века высшие государственные должности и даже отважно ходить на приступ крепостей. К остальным вождям крестового похода престарелый Дандоло относился со снисходительностью подлинного хозяина. Впрочем, обращение «молодой человек» к пожилым людям в устах почти столетнего старца не могло звучать оскорбительно, утешали себя спесивые рыцари.

Встреча слепого дожа и маркиза Монферратского состоялась в одном из загородных дворцов, которыми изобиловали окрестности Константинополя.

— Итак, сын мой, жалкий хвастунишка Алексей и его слепой, как и я, родитель — в лучшем из миров, если только не жарятся у сатаны за многочисленные свои прегрешения! А дука отказывается платить. Пропали наши денежки… — спокойно говорил старец, поглаживая длинную седую бороду.

«И откуда старый черт выкапывает выражения вилланов?» — брезгливо поморщился Бонифаций, но промолчал. А Дандоло невозмутимо продолжал:

— Мы — простые купцы Венеции — привыкли честно расплачиваться за выполненную работу, но и своего заработка не упускаем. Византия должна уйму денег. Так вот как теперь нам поступить, молодой человек?

Давно перешагнувший за пятый десяток, Бонифаций проглотил досаду и только пожал плечами, забывая, что слепец не увидит красноречивого жеста.

— Надо их взять самим, сын мой! — заключил старый дож. Нашарив на столе пергаментный свиток, он протянул его маркизу: — Вот, читайте, какие выгодные предложения делаю я, дож Яснейшей Республики, вождям крестоносного рыцарства!

Бонифаций стал неохотно читать свиток. Постепенно лицо его начало проясняться. Предложения дожа Дандоло представлялись действительно весьма выгодными, в основном сводясь к следующему: Константинополь берется приступом и отдается на разграбление крестоносцам; вся добыча складывается в одно место и делится полюбовно, причем три доли идут на погашение долга Венеции, а четвертая — крестоносцам; по завоевании столицы двенадцать избирателей (шесть венецианцев и шесть крестоносцев) выбирают императора новой «Латинской империи», который получает в свое управление четвертую часть всех византийских земель, остальная же территория делится поровну между Венецией и крестоносными феодалами.

«Яснее не напишешь», — подумал Бонифаций и неожиданно заговорил не по существу: — Проклятый евнух Птериогинит по приказу императора Андроника отравил моего родного брата Райнера и его жену, цесаревну Марию…

— Ты сам видишь, сын мой, что этим христопродавцам верить нельзя! — подхватил с усмешкой Дандоло. Чутким ухом дельца он уловил: Бонифаций соглашается. Еще бы! Рыцарям дай только пограбить… (Энрико Дандоло сохранял старую неприязнь купца к бездельникам феодалам.)

— Так подпишите сегодня же договор, благородные синьоры, и начнем втайне подготовку нового приступа города. Долго затягивать дело не следует, Дука начал уже исправлять городские стены, — внушительным тоном закончил беседу дож.

Охотно подписали договор французские феодалы и сам маркиз Бонифаций. А в ожидании приступа Дандоло предложил главарям крестоносцев совершить увеселительную прогулку на его адмиральской галере по Мраморному морю.

В эти тревожные дни к одному из причалов бухты Золотой Рог подошла большая галера. По сходням на берег медленно сошел высокий воин в богатом панцире и серебряном шлеме, с красным плащом на плечах и большим мечом на боку. За ним следовали оруженосцы и вооруженная охрана. Царь Левон II вполне резонно был обеспокоен нарастающим конфликтом между крестоносцами и слабеющей Византией. Кто одолеет — кир Алексей Дука или дерзкие франги? Обстановку в Константинополе и должен был выяснить гундстабль Абелхариб, синьор Гуда, командующий войсками и один из крупнейших феодалов Киликийского армянского государства.