Амнезия

В палате было темно. На окно повесили светонепроницаемую штору, которая чуть отошла слева, и этот край невыносимо горел, рассеивая лучи по ближайшим предметам. Даже после того как глаза привыкли к такому освещению, она видела только блики на стекле шкафа и ослепительную полоску на краю окна.

Скрипнула дверь. Марина повернула голову.

Она уже сделала некоторые выводы относительно собственного характера. Видимо, когда-то она была сильным человеком. Возможно также, образованным и умным. Отчаянья в ней не было, потому что она холодно обдумала свое положение и решила, что от отчаянья будет мало проку. Она поняла, что тяжело болела, ничего не помнит и теперь ей придется знакомиться не только с близкими, но и с самой собой. В то же время у нее оставались некоторые представления об окружающей действительности. Неизвестно только, какой они были давности, а это путало карты.

Вот, например, эта больница. Все больницы такие? Ей казалось, что нет. В голове сиз дело представление о слове «больница». Она видела широкий коридор с желтым линолеумом. В некоторых местах линолеум был содран. Вдоль коридора стояли кровати. Это были другие кровати, не такие, как у нее. Они были с сетками, провалившимися до самого пола. На них лежали и сидели люди в одинаковых грязно-розовых халатах.

Откуда это воспоминание? Из дальнего прошлого? Из другой страны? Она, еще даже не знающая своего имени, могла видеть эти больницы в детстве, а могла и незадолго до того, как потеряла память.

В любом случае, ее сегодняшняя больница – хорошая. Она может себе позволить хорошую больницу.

Марина пришла в сознание несколько дней назад, и перед ее кроватью побывали белая медсестра, тетка с нитроглицерином (Елена Павловна) и Иван Григорьевич. В палате почти постоянно находилась массажистка. Приходили также какие-то другие люди. Она поняла, что это медики. Если рассуждать разумно, то за эти дни должны были появиться близкие. Хоть в проеме двери, хоть на краю стула, но они, возможно, даже одетые в белые халаты, должны были бросить на нее взгляд. А она этот взгляд должна была почувствовать.

Но за несколько дней ни один из родственников так и не появился. Они за границей? Они просто откупились от нее, оплатили эту больницу и успокоились? Или их вообще нет?

Может, ее родственник – Иван Григорьевич? Его взгляд был наиболее похож на тот, которого она ожидала.

Всех этих мыслей как раз хватило на несколько дней. Она блуждала по дорогам и закоулкам разума, не насилуя себя, позволяя мыслям следовать за ближайшими ассоциациями.

Она откуда-то знала, что в одном из этих закоулков может прятаться она сама. Только так, случайно, можно найти себя, вытащить из тьмы со всем прошлым и настоящим. Она знала также, что можно не найти и не вытащить.

Она знала! Спрашивается, откуда? Она очень образованна? Она умна? Она медик?..

Дверь палаты стала медленно открываться.

Марина привычно вдавила затылок в подушку. В коридоре были окна, и она уже научилась прятаться за краем одеяла, чтобы свет не делал больно глазам.

– Лёлик? Это ты? – спросил от двери приглушенный мужской голос. – Я ничего не понимаю! У меня ум за разум заходит! Ты почему меня не предупредила?!

«Меня зовут Лёлик? – подумала она. – Это что за имя: Оля? Ляля? Эльвира? Лина?»

– Лёлик, я чокнусь! – мужчина перешел на шепот. – Я почти месяц не сплю!.. Слушай, сюда, кажется, идут. Я побегу, мне нельзя…

Она решила посмотреть на говорившего. Осторожно потянула рукой; из-под кромки одеяла, как из-под горизонта, начал всходить свет. Но тут дверь хлопнула, и снова стало темно.

Быстрые испуганные шаги удалились влево, а справа стали приближаться шаги неторопливые, зато уверенные и многочисленные.

Она предусмотрительно прищурилась.

Все правильно: дверь распахнулась, лучи за краем одеяла опять вспыхнули, в комнату, судя по всему, вошли несколько человек.

Эти были опытные, они сразу же закрыли дверь. Марина высунулась из-под одеяла.

Иван Григорьевич, белая медсестра и двое пожилых. Пожилые без халатов – у нее забилось сердце, – но она посмотрела им в глаза и как-то поняла, что и они не родственники, а врачи.

– Как меня зовут? – шепотом спросила она. – Оля? Эльвира?

Все четверо опешили, но быстро пришли в себя.

– Вы что-то вспомнили? – воскликнула женщина.

– Да.

– Что?!

– Вначале скажите, как меня зовут.

– Вас зовут Марина. «Марина? Это не Лёлик».

– Так что вы вспомнили?

– Сюда легко пройти чужому? – снова спросила она.

– Какому «чужому»? Что вы вспомнили?!

– Сюда невозможно пройти чужому, – внимательно глядя на нее, сказал Иван Григорьевич. – Здесь строгая охрана. Вы чегото боитесь?

– Что вы вспомнили? – не унималась пожилая.

– Я ничего не помню, – прошептала она.