Амнезия (ЛП)

— Настолько жестоко, что, возможно, будет лучше, если память никогда к ней не вернется.

Глава 6

Амнезия

Меньше всего я ожидала, что попаду в объятия темноволосого, голубоглазого мужчины с ямочками на щеках.

Не то чтобы я действительно чего-то ждала. Имею в виду, это все, что у меня было. Ничего.

Я думала, что мужчина, который нашел меня, вероятно, был рыбаком или кем-то постарше… менее привлекательным.

Полагаю, было еще кое-что, что я могла бы добавить к моему постоянно растущему списку черт характера. Мне нравились мужчины. Точнее, я находила одного из них особенно привлекательным.

Эдди был привлекательным, и я не могла отрицать этого. Красив настолько, что заполнил ту мрачную тишину в моем сознании. Его лицо являлось именно тем, о чем я могла подумать, когда ничего другого не оставалось. Синева его глаз ошеломляла, напоминая небо солнечным летним днем. Цвет глаз подчеркивали черные, длинные ресницы и волосы, такие темные, что навевали мне мысли о полуночи. Они были густыми и кучерявыми, слегка непослушными, ниспадая на лоб и уши. Мне также в нем понравился подбородок, его сила и четкость линий. Готова поспорить, что, если бы Эдди рассердился и напряг его, это заставило бы все в моем животе перевернуться.

И он был высоким. Очень высоким. Мне приходилось запрокидывать голову, чтобы изучить его. Когда я чуть не упала, а он внезапно оказался рядом, я почувствовала тепло его кожи, каким живым он ощущался, даже беспорядочное биение его сердца.

Устраиваясь на своей кровати, я удивлялась своим мыслям. Меня поразило, как энергично все крутится в моем сознании; как, обратив внимание на простые детали о ком-то, оживали те части меня, которые, как я думала, исчезли. Это давало мне надежду. Надежду на то, что, может быть, я не настолько потеряна, как все предполагали.

Конечно, если я подозревала, что изгиб мужской челюсти заставит в животе все дрожать, если понимала, что летнее небо голубое, а полночное небо — черное, тогда во мне зарыто гораздо больше.

Верно?

Я понятия не имела. То, о чем я думала, могло считаться общеизвестным, от чего мой мозг не посчитал необходимым избавиться. Я была подавлена, и это смущало меня. Я прошла несколько футов вниз по коридору, черт возьми. Увидела одного человека. Одного. И все же я здесь, дрожала в своей постели, будто увидела приведение, пытаясь понять смысл жизни.

Дверь медленно открылась. Эдди просунул свою темную кудрявую голову внутрь, немного растопив мое беспокойство. Достаточно, чтобы я смогла дышать.

— Я по-прежнему нужен здесь? — спросил он.

Я кивнула.

Мне понравилось, что он, зайдя внутрь, не позволил тяжелой двери захлопнуться. Вместо этого Эдди проскользнул в палату, обернулся и тихо прикрыл дверь за собой. Мой взгляд не отпускал его, даже когда он повернулся. Эдди был худым и длинным. Широкоплечим, пропорционально его росту. Мужчина был одет в пару выцветших джинсов, которые протерлись на краях, будто он носил их не первый год и редко надевал обувь, отчего они постоянно волочились по земле.

Его рубашка была темно-синей, а на спине было написано белыми буквами «Генерал Лох». Я понятия не имела, что это такое. Также на ней было изображено что-то похожее на Лох-несское чудовище. На ногах — простые белые с синими полосками по бокам кроссовки.

Он проигнорировал раскладную табуретку, которой пользовались все доктора, и вместо этого потянулся к стулу у стены и подтащил его к кровати. Выглядело это так, будто он планировал остаться здесь на какое-то время. Стул прочнее, чем табуретка. С тяжелым вздохом он присел, облокотился и закинул ноги на край моей кровати.

— Твоя обувь грязная, — сообщила я, взглянув на подошву.

Он издал легкий смешок и усмехнулся. У него оказалась своенравная усмешка, которая говорила о том, что ему почти все сходило с рук. Эдди спустил ноги с одеяла и устроил представление, скидывая со своих ног кроссовки. Которые, упав на плитку, издали резкий звук. После этого его ноги вернулись на кровать уже в белых носках.

— Лучше? — спросил он, ничуть не беспокоясь об этом.

Я разок кивнула.

— Намного.

Он снова улыбнулся, и хоть я ничего о нем и не знала, но поняла, что искра в его глазах — это что-то редкое. Что-то чистое.

— Ну и как они с тобой тут обращаются? Как еда?

У меня тяжелая форма амнезии. Эдди вытащил меня из озера наполовину мертвой. Очевидно, что он ждал почти три месяца моего пробуждения. И сейчас его первый вопрос о еде?

— Мне не с чем сравнивать. — Я похлопала себя по голове и пожала плечами. — Конечно, я думаю, снаружи должно быть что-то лучше, чем суп и «Джелло».

— Смотря какое, — небрежно заметил он, складывая руки на груди. — Это красное или голубое «Джелло»?

Уголки моих губ изогнулись вверх. Я не привыкла к такому. Но подыграла ему. Это было даже приятно.

— Зеленое.

— Это просто неприемлемо! — сказал он в притворном негодовании. Сев ближе, его ноги в носках соскочили с кровати. — Как смеют они подавать что-то настолько противное!

Я издала звук. Это был смех. Я смеялась. Теперь я знала, как это звучит.