Амнезия "Спес" (СИ)

Потом я, как и было велено, просто изрешетил гнездо лучом, хотя порхатки, прочухав наконец-то откуда идет угроза, принялись плеваться. Но в шлеме мне в ухо шелестело о настолько незначительных повреждениях защиты, что я быстро перестал обращать на них внимание.

Единственное, что я напортачил — это пару-тройку раз скосил и кое-где задел конструкцию амортизации. Ну, ничего, нам на этом лифте не спускаться до самого низа, обойдемся как-нибудь.

Сделав дело, я занырнул обратно и, закрыв люк, включил свет. Костюм на мне как будто вздыбился мелкой чешуей, и через полминуты было объявлено, что внешняя опасность устранена.

В этот момент мы уж возвращались на исходную позицию.

Когда кабина поехала вниз, мы с Паленым, умные, в ожидания удара уже сидели на полу.

Но, тряхнув нас, конечно, неслабо, в этот раз лифт не остановился, а продолжил путь дальше. И благополучно распахнул двери на запрошенном этаже.

Из неглубокой ниши, где в ряд располагались двери лифтов, я выглядывал на знакомую улицу с опаской. Да, в тот раз порхаток на ней мы не видели, но кто сказал, что теперь будет также?

Но, нет. Кругом было тихо и мы, оглядываясь, направились к завалу на другой стороне улицы.

— Слушай, а чем они питаются, если ты говоришь, что там, в шахтах, полно гнезд? — спросил Паленого.

— Ну, во-первых, где-то между уровнями недалеко речные промоины. Иначе, порхаток там вообще не было бы. А раз река, то и всякой живности полно. А во-вторых, они жрут себе подобных. И не просто могут поживиться особями из чужого гнезда, но и своих только так схарчат. Слышал как-то, в один, засушливый и голодный год, наши нашли гнездо, где пожраты были все, кроме матки, одного самца и нескольких, самых сильных защитников — трутней. Даже личинок слопали, типа, было бы кому новых наплодить. Но и старая матка, думаю, когда молодая подрастает, тоже идет в расход. Безотходный жизненный цикл, так сказать. Собственно, как и у нас, — невесело хмыкнул он.

— В смысле?!

— Ну, а куда ты думаешь умершие старики из Приюта деваются? Да и все остальные, кто внизу живет — безголовый Кук, к примеру. В синтезаторный отсек все попадают! Я, как-то по молодости этим вопросом нехило озадачился, подсмотрел там, поспрошал здесь…

— Подожди! — ошалел я от осознания очередной, выданной мне, неоднозначной информации. — Есть же где-то Место Памяти! Да, туда непринято ходить, тревожить мертвых…

— Э-э, малой, то место не про нас, оно для тех, кто в рубке обитает! Потому, для нас и не принято… — с горькой усмешкой не дал мне договорить Паленый. — У них семьи, есть, кому скорбеть, кому помнить… а у нас-то, типа некому. Я, кстати, был там, сумел нос тайком сунуть — тогда же, по молодости. Так что знаю, что говорю!

— И что это за место?

— Да обычная природная пещера. Вверх уходят выбитые по камню лестницы и балконы — подходы к местам захоронений. Мертвяки в замурованных дырах лежат, таблички сверху пришпилены… и знаешь, нет там ни одного, ни Тома Пять Пять, ни Джо Девять Девять… а у семей, члены которых входят в Совет, и вовсе свои усыпальницы имеются.

— А для нас что, дыр в пещере жалко?! Мы же тоже члены экипажа, как и они! — взвился я.

— Ну, тихо-тихо, — похлопал успокаивающе меня по плечу Паленый, — мы лучшие члены экипажа — мы, даже помирая, несем пользу Кораблю! Зачем-то тела в синтезаторный отсек отправляют… зверью за Предел не выкидывают. Думай лучше так, чтоб черепок не треснул…

— Не знаешь, да, зачем в синтезаторный отправляют?! А я знаю!!! То, что в его камеры попадает, разбирается на составные… какие, щас придем, у Сайруса спроси… в общем, как багги на запчасти, а потом из этого что-то новое и полезное собирают! — заорал я.

— Умно… — только покачал головой наставник, выпятив губу, — действительно, зачем бесхозной органике пропадать задаром?

— Органике?! Во что ЭТО могут перерабатывать? — спросил я, собственно и сам уже догадываясь.

— Ну, посуди сам! Молочка вся синтезированная, лекарства тоже, потом еще… э-э-э, парень, ты что, блевать собрался?! Да что ж ты у меня какой нежный-то?! Маленький еще… взрослеть пора, рационально мыслить учиться, — и снова принялся постукивать и поглаживать меня успокаивающе по вздрагивающей спине.

«Надо взрослеть, не спорю. Но как же тяжело мне это взросление дается!»

— Ладно, полезли уже, — сказал я ему, когда отдышался немного, — время поджимает, а там у нас еще «приятели» в парке живут, встречать сейчас дорогих гостей выйдут.

— Не, не успеют, думаю, — предрек наставник, вскарабкиваясь рядом со мной на верх насыпи, — ты ж сказал, там пятьдесят метров бежать, не больше, и нам откроют сразу. А вот обратно — да-а, ждать под дверью возможно будут нас.

Так и вышло, как он говорил. Мы отрыли присыпанный каменной крошкой лаз и съехали по накатанному пути внутрь помещения. Трусцой домчали до нужной двери, и только когда она стронулась на открытие, в парке, за спиной, вроде как послышалось какое-то шевелении. Мы ввалились внутрь, так и не поняв, кто там по нашу душу все-таки пришел.