Амок

Он был сначала членом мусульманской партии, потом «Сарэкат-Райят». Тут он вошел в число меньшинства, стоявшего за решительные действия, но революцию мыслил лишь как национальную: надо прогнать голландцев и создать независимое государство. Социальные вопросы Селим оставлял «на потом». Это пока не мешало всем им идти по одному пути. Селим возглавлял национально-освободительное движение в Бантаме.

Первым проинформировал участников совещания Салул:

– Корабль до последнего времени укрывался у южного побережья, в расщелине так называемых «Скал Ласточкиных Гнезд». Он должен был выгрузить оружие в соответствующем месте. Часть этой работы уже выполнена, а что успели сделать дальше, мы еще не знаем. Гейс выяснил, что власти что-то пронюхали и направили туда миноносец под командованием бывшего мичмана на «Саардаме» ван Хорка. В Батавии и окрестностях дела идут хорошо. Если Селим не обидится, – усмехнулся Салул, – я могу добавить, что за последнее время многие рабочие из «Сарэкат-Райят» присоединились к коммунистам.

– Пусть себе присоединяются куда хотят, лишь бы не сидели сложа руки! – сверкнул глазами Селим.

– А насчет действий, – продолжал Салул, – дело обстоит так, что уже становится трудно сдерживать народ. Основное ядро из рабочих организовано. Выступление намечено на ноябрь, если, конечно, не будут возражать на местах.

– Но нужно добавить, – заметил Гейс, – что в Вельтэвредене при мне случилось одно неприятное происшествие: какой-то безумец бросил бомбу во дворец генерал-губернатора. Губернатору вреда от нее никакого, а нам – большой. Можно ждать усиления репрессий, общего наступления на нас. Я даже готов допустить, что это умышленно сделано агентами правительства.

– Да, неприятно, – согласился Селим, – но задумываться тут особенно нечего. В Бантаме, например, поднимается весь народ. Вместе с Батавией восстание охватит всю западную Яву, а там и дальше пойдет. Главное – начало! Я согласен на ноябрь. Времени еще хватит.

– Нужно наладить дело в Центральной Яве. Там тоже есть почва. Мы туда и едем, – сказал Салул.

– Тем лучше!

– А я должен напомнить о своем, – выступил Пуан. – Не забывайте о самом главном: об оружии. Необходимо сначала сконцентрировать его в определенных пунктах, а уж потом назначать срок.

– Не забывайте, – горячо ответил Селим, – что мы подготовились и без этого оружия! Даже если бы его не было, мы все равно выступили бы. А теперь – тем более!

– Согласен, – кивнул Пуан, – и все же этот вопрос нужно обсудить в первую очередь.

– Ради этого мы, главным образом, и приехали сюда, – прервал их спор Салул.

– Ладно, – сказал Пуан, – допустим, что лучшего места, чем это, быть не может. Оно и как бы далеко, и вместе с тем очень близко: на расстоянии всего лишь двухдневного перехода. И все же создавать большой склад оружия в этой долине очень рискованно. Пошлют сюда приличный отряд – и всему делу конец, не успеем перепрятать. Значит, нужно найти такой пункт, где ищи не ищи – не найдут. Может быть, дальше в горах подходящее место есть. Но – далеко, а оружие всегда должно быть под рукой.

– Нельзя ли как-либо договориться с этими бадувисами? – предложил Салул. – У них наверняка есть тайники.

– Ничего не получится, – сказал Селим, – я их хорошо знаю. Они фанатики, – я имею в виду их руководителей, особенно таинственного Гиранг-Ту-Уна. Единственное, чего они хотят – чтобы их не трогали. Да они первые и выдадут нас, если придут голландские войска! Им ни к чему освобождение страны, от которой они сами отмежевались, а важна только своя собственная независимость, которой они фактически и пользуются.

– Правильно, – поддержал Пуан. – Даже больше того: они настолько чуждаются общения с посторонними, что помимо известного «табу» придерживаются других, не менее строгих законов. Знаете ли вы, что если чужой человек попадет в жилище таинственного Гиранг-Ту-Уна, то оно считается оскверненным? Гиранг обязан оставить его и искать для себя новое пристанище.

– Где он живет теперь? – спросил Салул.

– Черт его знает! У них все покрыто тайной. Жилище Гиранга не знает даже никто из бадувисов, кроме их сорока «святых» мужей. Эх, вот бы хорошее место было для склада нашего оружия! – с завистью закончил Пуан.

– В таком случае, друзья, – с комической торжественностью произнес Гейс, – я нашел способ, как овладеть «святым» местом!

– Ты? Каким образом! Шутишь! – закричали товарищи.

– Нисколько! Вчера один бедняга, кажется, попал туда и исчез. Значит, согласно их законам, этот Оранг-Утанг, или как там его, должен немедленно покинуть свою квартиру. Вот мы и займем ее!

И он повторил все, что слышал от Нонга.

– Знаем и мы этого чудака-белого, – сказал Пуан, – но почему ты думаешь, что он попал именно к Гирангу? И откуда мы можем знать, что думает делать этот Ту-Ун?

– А вот сейчас узнаем! – сказал Гейс и позвал Нонга.

– Скажи, ты действительно хочешь быть с нами?

– О да, туан! – горячо ответил Нонг.

– Вот что, дорогой товарищ: постарайся навсегда забыть слово «туан» и запомни, что ты такой же туан, как я и все остальные.

– Слушаю. Я очень хочу быть с вами!