Amor tussisque non celantur (Любовь и кашель не скроешь) (СИ)

Когда Кэр покинула вечеринку под руку с Роджерсом напряглись все, особенно Баки. Это походило на сумасшествие. Его затылок горел, щеки раскраснелись, живая рука то и дело подрагивала. И в тот момент он почувствовал себя не в своей тарелке. Из-за нескончаемого потока мыслей, мир вокруг двигался, как в замедленной съёмке. Его самые близкие люди ушли. Ушли вместе, держась за руки и улыбаясь. В подсознание закралась мысль что… Рядом с ней он готов видеть Роджерса. По крайней мере, он никогда не причинит ей вреда.

Зато Моника почувствовала облегчение, ровно до того момента, как увидела печальный взгляд своего спутника. Джеймс не выглядел так, будто настроен на разговор. Девушка попыталась его растормошить, пригласив на танцпол, но он, казалось, даже не услышал. Всё пялился на дверь. К нему сложно найти подход, это удалось далеко не каждому. До плена Барнс был душой компании, мог очаровать своей непринужденностью и хорошим чувством юмора практически любого человека. Томный взгляд, игра бровями и соблазнительная улыбка пленили сердца молоденьких девушек. А теперь он чувствовал себя на свой фактический возраст. Из беззаботного мальчишки он вырос до побитого жизнью старца. Не волновали его ни девушки, ни танцы, ни смех. Его волновала лишь Кэролайн. С ней он чувствовал себя иначе, от неё не хотелось прятаться. Наоборот хотелось открыть все потайные уголки своей души. Бак был уверен, что она не испугается темноты и глубокой печали, она внесла бы свет и надежду.

— Джеймс, можно спросить? - касание ладони к груди выдернуло его из плена собственных размышлений.

— Да, конечно.

— Почему на левой руке перчатка, а на правой нет?

— Плохое кровообращение, - он вздохнул и прикусил язык. Желание не говорить лишнего заставляло его постоянно врать и это удручало.

— А если честно? - её голос стал на пару тонов ниже, в ход пошёл флирт. Пальчиками она шагала от плеча до кисти. Хотела было стянуть перчатку и посмотреть, но Баки перехватил руку.

— Ты не готова это видеть.

— Почему?

— Моника, я военный. Как думаешь что я прячу перчаткой?

— Что? - девушка пододвинулась ещё ближе. Этот разговор её не очень интересовал. Просто Кэр ушла и теперь она могла получить всё его внимание.

— Протез. Прости, я должен идти, - мужчина поднялся.

— Но… Джеймс, подожди, - слова о протезе чуть отрезвили её, — В каком смысле..? Ты не говорил, что у тебя были серьёзные ранения.

— Да. Думал, что ты испугаешься. Извини, это было опрометчиво с моей стороны. А ещё мне совсем не 25. Надо было быть честным с самого начала.

— Подожди, как не 25? А сколько?

— 97.

— Очень смешно, - она нервно расхохоталась, но, увидев серьёзный взгляд, замерла.

— Прости ещё раз.

— Нет-нет, всё нормально. Мне пора. Оказалось, всё, что я знаю о тебе - ложь.

— Я не врал ни о чем, кроме этого. Многое просто не говорил.

— Скрывать и врать - почти одно и тоже.

— Я не хотел.

— Плевать. Ты идёшь искать её, так? Она знает о тебе всю правду? Ты смотрел на Кэролайн иначе, так не смотрят на просто друзей.

— Знает, - Бак опустил глаза. Нельзя было так смотреть, но он просто не мог себя контролировать.

— Она говорила о подарке, который нужно забрать. Просто подожди. Прощай, Джеймс. Или зовут тебя тоже иначе? - не дождавшись ответа, Моника схватила сумочку и вылетела из общего зала. Было бы правильно пойти за ней и объяснить, но он не хотел. Барнс понимал, что обидел её, поступил неправильно, врал, тем не менее все его мысли занимала только агент Брукс. Значит они не… Подарок? Какой подарок? Не нужно было, Кэрри. Я не заслужил.

Ждать пришлось недолго. Уже минут через 15 Стив переступил порог разговаривая с незнакомыми мужчиной и беременной женщиной. Поймав удивлённый взгляд друга, Роджерс мягко улыбнулся. Следом за ними вошла и Кэролайн, закатывая на коляске пожилую женщину. Они хохотали, словно дети. Женщина держала Брукс за руку и бесконечно трясла. Шестерёнки в голове завертелись так быстро, так шумно, что он на миг прикрыл глаза. А когда открыл, то встретился с её нежным взглядом. Кэр улыбнулась и прошептала одними губами «С Днём рождения, старикан». Тони даже выключил музыку, чтобы лучше понять происходящее. Он не знал ни людей, которые пришли, ни причин по которым они пришли. Вся толпа смотрела только на вошедших.

— Джеймс Бьюкенен Барнс, - голос пожилой женщины пустил разряды тока по его коже, — Ты неисправимый засранец, знаешь?!

— Ты как со старшими разговариваешь? - голос дрогнул от накативших чувств.

— Подойди-ка, олух. Как с тобой ещё разговаривать?- женщина поднялась на дрожащих ногах и поджала губы.

— Бекка, - он шагал очень медленно, безуспешно пытаясь удержать слезы. И все предрассудки испарились, когда она сперва зарядила ему неслабую затрещину, а потом крепко обняла и расплакалась. В абсолютной тишине были слышны только всхлипы и шмыганье носами. Кэр и сама не смогла сдержать слёз, поэтому постаралась стереть их, пока не размазался макияж.

— Что за чушь была в твоей голове, когда ты решил, что я буду не рада тебя видеть? Я люблю тебя. Ты моя семья.