Аморал

— Ну вот, теперь ты настоящий аморал. Ты всё правильно делаешь, парень, не сомневайся.

Короткий удар и обломок кости входит под челюсть, он перехватывает моё запястье шершавой ладонью и крепко сжимает. Кровь заливает мою руку, но я продолжаю держать Бритву до тех пор, пока его сознание окончательно не угасает, а затем медленно опускаю его на землю.

— Спи спокойно, мудила грешный. Ты даже почти начал мне нравиться.

Иду на свет и не оборачиваюсь. Я многих похоронил в прошлой жизни. И, видимо, многих похороню в этой. Если верить словам Бритвы, то всё самое весёлое ждёт меня за пределами Клоаки.

— Да задолбался я на этой жаре стоять! Нахер надо. Из этой дыры ещё никто и никогда не вылезал!

Раздражённый молодой голос доносился недалеко от выхода из канализации.

— Будет тебе, Саня, — ему миролюбиво отвечает голос постарше, — работа не пыльная, тихая. Всё лучше, чем во внутренности Клоаки лезть. Слышал, что с Пашкой случилось? Вот, то-то же.

— Ну, надоело, Михалыч. Вообще ничего не происходит. Скука смертная. Сейчас бы бабу жопастую, пивка, да в баньку, — раздражённые интонации сменились на мечтательные.

— Так какие проблемы? После смены можно устроить, знаю я одно заведение…

— Здорово, бойцы! — я вышел на свет, радостно скалясь во все тридцать два зуба, — мне бы пожрать и помыться где, а то вспотел, пока до вас добирался, — немного подумал и добавил, — впрочем, от бабы я тоже не откажусь.

Глава 6

Обеденный зал был роскошным. Здесь всё кричало о благосостоянии его владельцев. Длинный овальный стол из мрамора и дуба, высокие мягкие стулья из такого же материала и огромная дорогая люстра, нависающая над всем этим великолепием.

Панорамные окна, стилизованные под старину, открывали красивый вид на город, но это единственное, что порадовало глаз. От нагромождения статуй, расшитых золотом гобеленов и прочих атрибутов сытой жизни рябило в глазах.

Не то чтобы я вёл аскетичный образ жизни, но нищее детство наложило на мои привычки свой отпечаток. Предпочитал, чтобы меня окружали только минимум необходимых в быту вещей.

В обеденном зале, помимо меня, находилось четыре человека. И троих я знал по именам. Благо у старика был талант к описанию внешности. Он тогда очень удивился, когда я спросил, как выглядят Соболевы, но тем не менее рассказал, что помнил.

Владислав Леонидович был главой клана и сидел сейчас по центру стола. Скуластое лицо с налётом аристократичности обрамляла аккуратная ухоженная бородка. Светлые волосы были старательно зализаны назад и ни один волосок не выбивался из общей картины. В целом, весь его образ был каким-то излишне холёным. Он источал надменность и презрение. Было ощущение, что Владислав Леонидович смотрит сквозь меня, словно меня не существует. Я просто пыль. Мелкий и досадный раздражитель, не более.

По правую руку от него сидел Роман Андреевич, двоюродный брат и по совместительству глава службы безопасности. Чертами лица он был похож на главу клана, но на этом всё сходство заканчивалось. Глава службы безопасности был шире в плечах и более коренастый. Волосы коротко острижены и гладко выбритое лицо. В пристальном взгляде сверкают весёлые искорки, кажется, его ситуация забавляла. Но тем не менее именно от него я ощущал наибольшую силу и опасность. Теперь понятно, почему охранников, которые меня привели, выставили за дверь, да и своих сюда не пустили. Почему-то я был уверен, что Роман Андреевич при желании сломает меня пополам и даже не вспотеет.

По левую руку Владислава Леонидовича сидел его сын — Егор, прямой наследник и продолжатель рода. Плюс-минус мой ровесник. На его молодом лице уже проступает порода, правда презрение на его лице слишком неприкрытое и показное. До уровня отца ему ещё расти и расти.

А вот его сестру-близняшку я за столом не наблюдаю. Вместо неё рядом с Егором сидит незнакомая мне девушка.

Наверное, её можно было бы назвать красивой. Тонкие изящные черты лица и стройная фигура, хотя, если честно, в моём вкусе были дамы более фигуристые, с пышными формами. Огненно-рыжие волосы уложены в сложную причёску, наверное, на неё потратили немало времени и огромные василькового цвета глаза. Картину портило только выражение отвращения на лице. Она кривила пухлые губы и прикрывала нос кружевным платком, пытаясь перебить запах.

Впрочем, её можно было понять.

Мне не дали ни пожрать, ни помыться. Охреневшие от моего внезапного появления охранники даже скрутили меня не сразу. А как скрутили, потащили в замок, попутно передавая информацию своему начальству.

Отвратительное, если честно, у местных отношение к без пяти минут амнистированному. Мне заломили руки за спину и не давали разогнуться всю дорогу к замку. Благо рот заткнуть не додумались, поэтому много узнали о себе и своих предках в частности.

В замке меня уже ждали и проводили сразу в обеденный зал, где глава клана как раз ужинал с ближайшими родственниками.

Стол был просто завален разнообразной едой, а я стоял и пытался не захлебнуться голодной слюной. В этом чистом, богатом помещении среди этих холёных людей я был инородным объектом.