Аморальное (СИ)

Ими кивнула ему и посмотрела на карточку, которую ей выдали при оплате за мишень. Даже со скидкой 70% ей бы не хватило денег.

Кидать кухонные ножи было как-то несерьёзно, хоть она и привыкла к этому, но те, которые она купила теперь, с матовой гравировкой на рукояти и бронзовыми вставками, были поистине потрясающими: она не могла забыть их с того дня, как увидела в магазине. Потом она купила новый бинокль и крупные, скрывающие пол-лица солнцезащитные очки, она перестала готовить в общежитии и почти всегда питалась только в ресторанах. Потом она стала покупать много дорогого белья, вечерних платьев и аксессуаров – ей нужно было на что-то тратить деньги, чтобы об их наличии никто не узнал. Ей не нужны были деньги, и Имтизаль совсем не знала, что с ними делать, но она была совершенно беспомощна перед желаниями Артура. Пару раз он и сам дарил ей украшения, по его словам, принадлежавшие его бывшей жене и совершенно не нужные ему теперь.

Она никак не могла понять, зачем всё это ему нужно. Почему он не заказывает девушек в эскорт-агенствах. Почему он, весь такой интеллигентный и воспитанный, называет себя близким другом Джереми, педофила и крайне грязного человека, замешанного в очень многих преступных каналах. Артур был самым странным человеком из всех, кого ей доводилось видеть. Он мог бы показаться даже более странным и тёмным, чем она.

Время этих отношений было, должно быть, самым женственным периодом в жизни Имтизаль: она впервые так много заботилась о своей внешности, так много тратила на себя и училась соблазну. Училась быть женщиной. Артур считал её красивой, называл её величественной и благородной и любовался её телом и холодом на лице. Но временами ему хотелось от неё тепла, а она не могла сопротивляться, и ей приходилось учиться улыбаться, учиться ласке и заботе, учиться нежности, учиться женственности и флирту. Она со всем усердием пыталась учиться тому, что он от неё хотел, и так её образ стал ещё более странным: девушка с рельефными лицом и телом, крупными костями, мёртвыми глазами и губами, вся неженственная, неправильная, грубоватая, ледяная и отталкивающая, она как-то умудрялась двигаться плавно, аристократично, мягко и легко, заставляя не замечать холодную тяжесть своей каменной внешности. В ней временами стала проступать та странная привлекательность, которую магическим образом Артур заметил сразу: странная экзотическая манящая загадочность. Имтизаль стала дышать этим ради него. И хотя она так толком и не научилась флиртовать, всё же, через Артура она обрела очень многое с профессиональной точки зрения. И хотя она вовсе не собиралась продолжать работать в будущем, в том будущем, к которому стремилась и которое расчертила и растушевала в своих планах, она понимала, что изменила свой профиль, и теперь уже может расцениваться, как эскорт, а не просто девочка для БДСМ. Но об этом она не думала: она не только не собиралась никогда больше торговать телом, но и даже сейчас не считала себя проституткой.

Потом он стал заказывать её чаще: каждые три дня. Иногда ещё чаще. Ими так привыкла к этому графику, что и в свободные дни прокрадывалась к дому Артура и наблюдала за ним через окно, иногда пробовала выслеживать его и на улице, но это было неинтересно: он практически не ходил пешком и всегда находился в труднодоступных местах. Но всё же Ими узнала, что он работает на Пайн-Стрит, в самом центре Даунтауна Сан Франциско. Пробраться в офисное здание было куда сложнее, чем в дом Джексона, и Ими даже пытаться не стала, хотя мысли об этом посещали её часто. Однажды Артур заметил отсутствие своего галстука, и Ими честно пришлось признаться, что это она забрала на память. Он не возражал. Не заметил он только микрокамер и жучков, глубоко запрятанных по всему его дому.

Для Ими так и осталась загадкой его извращённая привязанность к ней. Артур только пожимал плечами и говорил, что у каждого свои представления о сексуальности. Он говорил, что они не делают ничего противозаконного: они всего лишь друзья, которые время от времени спят вместе, а он, как наиболее обеспеченный из них двоих, делает подарки. Так и было в каком-то смысле.

Не меньшей загадкой, чем она для него, был он сам, и Имтизаль изнывала от попыток понять его. Чем дольше она его знала, тем заметнее для неё была его неестественность в моменты застенчивости и добродушия, тем ощутимее проступали пары холода в его речи, тем больше недомолвок и странностей оттеняли его слова. Такое для Ими было непривычным: что Омара, что Джексона Ими знала лучше, чем кто-либо другой, и это дарило ей спокойствие. Невозможность же понять Артура полностью, освятить все пролежни его души и слышать подтекст любого его слова бросала Ими в агонию, заставляя всё чаще и чаще наблюдать за ним во время встреч с партнёрами, клиентами, друзьями и женщинами, во время одиночества, во время даже сна. Она всеми силами пыталась понять, что он за человек, и едва ли ей это удавалось.