Аморальное (СИ)

И примерно в это же время Имтизаль узнала, почему так отличается от всей своей семьи. Она просматривала семейные альбомы и как-то обратила внимание на то, что на фотографиях летом её года рождения Алия не беременна. Ими поставила вопрос ребром и впервые применила на родителях своё оружие: бесчувственный и безучастный взгляд. Алия смущённо пыталась придумать правдоподобное объяснение, но, в конце концов, окончательно сбилась под мёртвым всезнающим взглядом и рассказала дочери правду. На всякий случай, Ими сделала то, что делала крайне редко: обняла мать. Только для того, чтобы всё оставалось по-прежнему и её, Имтизаль, не беспокоило и не нервировало никакое напряжение в каком-либо члене семьи. Ими не расстроилась: единственным, что она испытала, было успокоение. Теперь несходство с семьёй выглядело логически объяснимым, больше ничего не требовалось.

Ими резко отличалась от семьи не только характером, но и, разумеется, внешностью. Единственное, что у всех шестерых было одинаковым – это цвет волос. Одинаковые шатены, они со спины действительно походили на кровных родственников, но лицом – нет. Джафар был смуглым, Омар тоже, на этом их сходства с Имтизаль заканчивались, а остальные дети и Алия и вовсе отличались бледностью, редкой для южан. Цвет глаз у всей семьи был карий. Только у Каримы глаза были зелёными, но такими тёмными, что их несложно было принять за карие. У Имтизаль же – серые. Не голубовато-серые, не зеленовато-серые и не хамелеон: они всегда были одного и того же мутного, грязного и блёклого цвета. За счёт смуглости кожи они казались совсем бесцветными и, как отмечали очевидцы, светлели, когда Имтизаль злилась. Возможно, им так казалось, потому что смотреть в глаза разъярённой Имтизаль – психологический мазохизм. И черты лица её сильно отличались, не было в них мягкости, присущей внешности остальных членов семьи: у Имтизаль чётко выступали скулы, нос был слишком прямой и широкий, губы странно полные и с нечётким контуром. Она никогда не была красавицей, вся она выглядела грубовато, особенно, когда выросла: сухая, с проступающими прожилками и крупными костями, вся поджарая, спортивная, в ней будто совсем не вырабатывался жир. В детстве у неё ещё не было такого обилия мышц, как позже, и она всегда выглядела очень худощавой, неправильной и тонкой, похожей на тень. Она очень походила на своего деда-хирурга, только об этом, конечно же, никто не знал. И совершенно не походила даже на приёмного отца, чья внешность, в общем-то, тоже была далеко не женственной и не мелкокостной. Он тоже не обладал классическими чертами, но его необычайно красила доброта: всё его несовершенное и странное лицо обретало благородные линии под действием внутренней согревающей харизмы. Омар был копией отца, но намного красивее – сказывались материнская гены. Имем и Карима были похожи на мать и оба росли неистово красивыми. Неприлично красивыми. Особенно Карима. Иными словами, привлекательностью были наделены все кровно связанные члены семьи, благородной и экзотической одновременно: густые волосы, пышные ресницы, красивая и чёткая линия бровей. Имтизаль же подходила под выражение «в семье не без урода». Она выглядела необычно и даже странно, но её внешность отталкивала скорее не из-за эстетических несовершенств – они смотрелись, наверное, даже интересно, – а из-за холодности, которая испарялась и разлеталась на приличный радиус; Имтизаль будто вечно ходила в облаке жидкого азота, от чего люди обыкновенно предпочитали обходить её стороной, чтобы не терять чувство тепла и комфорта. Она не была безобразна, она могла бы даже показаться кому-то по-своему притягательной, если бы держалась не так враждебно, если бы улыбалась и если бы переняла родительскую филантропию.

И если бы не было такого контраста с сестрой. Неподражаемо красивой сестрой.

Конфликт с сестрой зародился уже тогда, когда у детей хоть в теории может возникнуть конфликт. Карима была единственная, кого не интересовали особенности Ими и которая считала, что имеет право залезать к сестре в манеж. У Каримы не было злых провокационных умыслов: она искренне полагала, что поступает справедливо и безобидно. Таким экспериментатором-авантюристом она осталась до сих пор. С Ими тогда всё заканчивалось либо дракой, либо истерикой, но Карима всегда выходила сухой из воды с искренним выражением непонимания и огорчения на лице.

Подсознательно Ими невзлюбила сестру ещё и прежде. Наверное, Карима испытала холод к холодной сестре тоже прежде, но обе они были ещё маленькими, чтобы это понять.