Аморальное (СИ)

– Они учились в одной школе. Наверное, он живёт недалеко или даже учился там же. Надо бы расспросить учителей, не помнят ли они закомплексованного гея. Или у которого просто ничего не получалось с девочками и были проблемы с мозгами. Я поеду в школу.

– А я в свою клинику.

– Да, правильно, может, он уже там лечился.

Но ещё до поездки в свою клинику она заехала в одну частную, небольшую, в пригороде, Имтизаль слышала о ней, потому что один из её бывших пациентов уже имел дело с полицией в этом году. Ими туда тянуло с самого начала. Её встретили неодобрительно, скептично, всеми способами намекая на продуктивность лечения и на безобидность пациентов, но Имтизаль всё равно настаивала на просмотре историй болезни гомосексуалистов и педофилов, которых в клинике лечилось всего четверо. Без ордера ей не соглашались даже назвать их имена. Ими уже готова была взвыть от отчаяния и сожаления о том, что приехала без Оуэна на задание, требующее столь высоких коммуникативных навыков, но ей помог случай. Разговор уже близился к направлению гостя к двери, когда внезапно в комнату влетел напуганный интерн, и врач убежал следом за ним. Ими поняла, что в больнице случилось что-то особенно ужасное, и она сразу резко вспомнила своё детство и парня, пытавшегося её убить, и представила себе, как и тогда всполошившиеся врачи, интерны, медсёстры, санитары – все, бегали и суетились в попытках найти ребёнка.

Персонал был безумно встревожен присутствием Имтизаль, врачи пытались сделать всё, чтобы информация об инциденте не дошла до неё, но им это не удалось, они не заметили, как она подкралась к двери сестринской и подслушала разговор о случившемся. Так Имтизаль узнала, что один из шизофреников стационара покончил с собой, и не преминула воспользоваться этим для давления на врачей. Запугав их до красноты ушей, она пообещала, однако, не поднимать вопрос в участке, и они безропотно согласились на полное сотрудничество, показали ей все интересующие её истории болезней и даже позволили побеседовать с одним из пациентов, но всё было без толку: двое постоянно находились на территории клиники, двое могли предоставить алиби. Ничто её уже не держало в больнице, хотя она чувствовала, что юный самоубийца как-то связан с ней, но не было ни одной здравой причины подозревать его в произошедшем. Она попросила отправить ей по почте истории болезни всех гомосексуалистов за последние 20 лет и поехала в свою клинику.

Она снова вспомнила парня, который пытался её убить. Всю жизнь она помнила о нём, думала в определённые моменты и теперь она впервые решилась узнать у своих бывших врачей его имя и его судьбу. Ей сказали, что его выписали через пять лет после того, как она ушла с ранчо, что он ещё некоторое время наблюдался в клинике и что он совершенно точно не гей и не импотент. Более того, он женат и растит двух сыновей. Её предчувствие снова её подвело.

Тогда она стала расспрашивать о триаде симптомов, не наблюдалась ли она у детей за последние 20-30 лет. Ей показали истории болезни всех заинтересовавших её пациентов, а также всех импотентов и гомосексуалистов, и как раз когда она закончила рассматривать дела детей, склонных к пиромании, ей позвонил Оуэн и сказал, что есть два подозреваемых, которых следует проверить. Один окончил школу 16 лет назад, другой – 21, у обоих неустойчивая психика, оба часто наблюдались у специалистов, и оба были отшельниками и аутсайдерами в своих классах. Ими пришлось оставить разбор пациентов и поехать на допрос младшего подозреваемого.

Тони Сойер, он жил один уже девять лет. У него не было высшего образования, он работал на мясокомбинате и общался с людьми так же неуверенно и беспомощно, как и в детские годы. Имтизаль нагнала на него ужас. Он не решался смотреть ей в глаза, постоянно покачивался и теребил в руках свою одежду и жутко расстроился, когда понял, что у него нет алиби. Он с большой неохотой рассказывал о школьных годах, он обо всём рассказывал с неохотой и даже представить себе не мог, насколько Имтизаль понимает его нежелание говорить. Она ещё немного помучила его психологическим давлением, рассказала про убийства детей, известные следствию детали насилия и свои подозрения, довела его чуть ли не до слёз и, наконец, покинула его дом. Саймон Робертс, которого допрашивал Оуэн, напротив, многого добился после школы, у него был свой магазин спортивного инвентаря и даже, казалось, друзья. Он выглядел куда солиднее Тони, смелее и увереннее, но и у него не было алиби на день исчезновения ребёнка. Об этом Имтизаль узнала по телефону, когда возвращалась в участок, чтобы проверить там кое-какие данные о Тони и Саймоне, но она чувствовала, что оба они не имеют никакого отношения к делу, и ей следовало бы вернуться в клинику и продолжить искать истоки там. А ещё ей следовало, наконец, найти Джона и Сэма.