Amore & Amaretti

На следующий день пробуем снова, взяв немного другой рецепт из журнала. На этот раз я так твердо нацелена на успех, что не обращаю внимания на неудобства. Перед глазами так и стоит золотистый пышный кекс, и аромат ванили, наполняющий кухню в конце дня, знаменует мою победу. Через несколько дней отсылаю статью, с гордостью приложив к ней несколько фотографий, но почему-то не могу заставить себя даже попробовать панеттоне, который перестала воспринимать как еду.

В свои выходные я не хожу в музеи и галереи, а прогуливаюсь по магазинам. Шесть дней я заперта в Спедалуццо, где у меня нет ни времени, ни нужды тратить кровно заработанные лиры, и в результате каждый вторник совершаю налет на флорентийские магазины, испытывая почти физическое желание скорее все спустить. Быстро купив все необходимое из списка вроде ватных шариков и талька в больших супермаркетах «Упим» и «Станда», брожу по улицам, ныряя в узкие переулки и перебегая мосты, и заглядываю то в пыльные полузаброшенные лавчонки, то в дорогие модные бутики.

Мой фотоаппарат везде со мной; я ношу его через плечо, как сумочку. Я фотографирую витрины булочных и сырных лавок, немецких туристов, поедающих джелато, стариков, разговаривающих у бара, внутренние дворики домов через кованые решетки с замысловатым узором, бледные манекены в витринах дизайнерских бутиков и цыганку, сидящую по-турецки у двери здания, построенного Брунеллески[13], склонив голову над белым ягненком в послеполуденной тени собора. В садах Боболи удается запечатлеть необыкновенное мгновение, словно с полотна художника: мальчик купается в ванне, пытаясь укрыться от жары. Это высокий и стройный юноша, забравшийся в этрусскую ванну на холмике из камней в прохладном уголке; его голова запрокинута и лежит на серо-зеленом камне.

В элегатном крошечном бутике на виа де Торнабуони я вижу пальто своей мечты. Черное, до щиколоток, из чистой шерсти, мягкое, как мох, с подкладкой из атласа, двубортное. С небольшими подплечниками и обозначенной талией — в нем я мгновенно преображаюсь и становлюсь похожей на миниатюрную пепельноволосую Анну Каренину. Оно стоит мою месячную зарплату; я заставляю себя обдумать покупку за бокалом пива в кафе. Пиво всегда было частью моего ритуала, и я не обращаю внимания на надменных официантов, приносящих крошечные тарелочки с соленым печеньем на закуску, зато чернозубая женщина у туалетов всегда здоровается со мной приветливо. Из коричневого бумажного пакета достаю открытки с видами тосканских холмов и следующие сорок минут подписываю их на обороте. Потом возвращаюсь в бутик, внезапно испугавшись, что мое пальто уже кто-то успел купить, и, обнаруживая его на месте, немедленно откладываю для себя. Кто бы сомневался.

Нам на выручку приходит Альваро — чернявый коротышка флорентиец с бегающими, танцующими глазками и маленьким брюшком, в складках которого исчез пояс фартука. Он энергично загружает и разгружает посудомоечную машину, целыми ворохами намывает салат, грибы и лук-порей, быстро становится главным подручным Джанфранко и моим новым другом. Анекдоты и песни у него не иссякают, он не устает всем подмигивать, а в уголках губ у него сигареты и бесконечное количество смешных историй. Я влюбляюсь в него окончательно, узнав, что каждый год он участвует в фестивале «Кальчо ин Костуме» — традиционном флорентийском шествии футбольных команд, наряженных в средневековые костюмы. Он слишком много пьет, зовет меня Виковски и живет в маленьком алькове, который раньше занимала Вера. Он становится буфером для капризов и истерик Джанфранко и угрюмых молчанок Игнацио. Из своей комнаты, которую я завалила всякой всячиной для уюта, я чувствую дым его сигарет, а через окно до поздней ночи продолжаю слышать смех компаний, покидающих ресторан, хлопанье автомобильных дверец и «буона нотте» — пожелания спокойной ночи.

В выходные во Флоренции я иногда пробираюсь сквозь толпу на Понте-Веккьо и наведываюсь в кожаный магазинчик Лидии. Лидия — блондинка из Сассекса с прозрачной кожей; она живет во Флоренции уже двадцать лет. За это время она почти стала итальянкой. Подруга Фабио, нашего мастера на все руки, она познакомилась со мной давно, еще когда я встречалась с Джанфранко, но подружились мы только сейчас. Лидия — менеджер элегантного дорогого бутика, принадлежащего флорентийцу, который здесь почти не бывает; если я прихожу слишком рано, до обеденного перерыва, у меня есть шанс понаблюдать, как она говорит с клиентами. С итальянцами она легко переключается на разговорный тосканский диалект; с туристами общается на вежливом английском. Заперев дверь, она цокает своими модными сапогами на высоких каблуках по мосту — мы идем обедать в наш любимый бар.