Аморе Аморетти

Лимонный чизкейк

1 упаковка (250 г) пшеничного печенья или печенья с отрубями.

85 г растопленного сливочного масла.

3 десертные ложки сахарной пудры.

Раздавите печенье в мелкую крошку и смешайте с сахарной пудрой и сахаром. Выложите полученную смесь на дно разъемной формы, смазанной маслом, охладите и принимайтесь за начинку.

600 г мягкого сыра.

³/ ₄стакана сахарной пудры.

Тертая цедра 1 лимона.

Несколько капель ванильной эссенции.

3 яйца.

Нагрейте духовку до 150 градусов. Взбейте сыр с сахарной пудрой до однородности. Добавьте ванильную эссенцию и лимонную цедру, затем яйца по одному, хорошо вымешивая каждый раз. Залейте начинку в охлажденную основу и запекайте около часа или пока начинка не станет упругой.

L’appetito vien mangiando!

Аппетит приходит во время еды!

Игнацио облокачивается о стол и размахивает здоровой рукой из стороны в сторону. Он похож на слона, машущего хоботом, и каждый раз я не могу удержаться от смеха. Он грустно улыбается в ответ: после аварии он вообще постоянно ходит грустный и даже, кажется, стал немного ниже ростом. Но мы с ним неплохо ладим. Теперь в ресторан и из ресторана его возит отец, и совершенно ясно, что Игнацио не по душе потеря самостоятельности. Я так пока и не познакомилась с его подругой, знаменитой Донателлой, о которой все говорят не иначе как с благоговейным ужасом; она теперь также возит Игнацио.

Альваро и Чинция рассказали мне, что несколько лет назад у Донателлы с Игнацио был бурный роман, потом они расстались и снова сошлись в этом году. Похоже, никто не одобряет Донателлу и ее влияние на Игнацио. Лишь у Джанфранко, как ни странно, находится пара добрых слов в ее адрес. (И когда я знакомлюсь с ней, то сразу понимаю почему: они одного поля ягодки.) Именно после очередного скандала с Донателлой разгневанный Игнацио бросился за руль среди ночи и разбил машину. Каким-то образом Игнацио ухитряется выполнять рабочие обязанности даже с одной рукой, хотя по большей части эти обязанности заключаются в общении с гостями. Освободившись от работы на кухне, Джанфранко порхает между столиками и пленяет всех своим обаянием.

Мы же с Альваро почти сразу нашли общий язык. По утрам, когда Вито в своем углу тихо загружает посудомоечную машину, а мы вдвоем готовимся к началу рабочего дня, на кухне не чувствуется никакого напряжения. Главным источником напряжения всегда были Джанфранко и его капризы. Альваро же спокоен и весел; он насвистывает и подпевает радио, и по-дружески обнимает меня за талию.

На дворе август, и на виа Кьянтиджана по одну сторону налились гроздья мелкого черного винограда, а по другую — завязались совсем крошечные зеленые оливки. В одну из своих утренних прогулок решаю на этот раз быть лапочкой, стать более общительной, участвовать в совместных посиделках, не сидеть букой в углу, а также не наедаться втихаря. Мне предстоит пробыть здесь всего двенадцать недель, и на этот раз все вокруг кажется таким родным, таким знакомым.

Возвращаюсь в приподнятом расположении духа, вспотев, и принимаю душ в нашей противной ванной. Вито и Альваро еще спят. На кухню прихожу первой, как всегда, и начинаю ритуал приготовления: наливаю воду в громадную кастрюлю — банья, — кладу соль и ставлю ее на газ, зажигаю духовки, включаю радио и кофемашину, сверяюсь со списком дел.

Насвистывая, заходит Альваро с мокрой головой, подвязывает брюшко фартуком, закуривает сигарету и делает себе чашку крепкого кофе.

Часам к десяти гравий хрустит под колесами джипа Джанфранко, и атмосфера тут же меняется: хотя он больше не работает с нами на кухне, его настроение — по-прежнему барометр, от которого зависит остаток дня. Он разгружает коробки с фруктами, овощами и мясом с рынка, где совершает покупки ежедневно, и, пока мы не разберем всю эту всячину, на кухне царит беспорядок и хаос. Чинция бесцельно и рассеянно расхаживает по ресторану: после родов она как будто поглупела, а может, выработала такой вид защиты от Джанфранко, который по-прежнему срывает на ней злость.