Ампир «В»

– Все правильно, – сказала Иштар. – Но мы все равно вампиры. Поэтому уйти от крови совсем мы не можем. Иначе мы потеряем свою идентичность и корни. Что такое деньги? Это символическая кровь мира. На ней все держится и у людей, и у нас. Только держится по-разному, потому что мы живем в реальности, а люди – в мире иллюзий.

– А почему? Неужели все они такие глупые?

– Они не глупые. Просто так устроена жизнь. Человек рождается на свет для того, чтобы вырабатывать баблос из гламурного концентрата. В разные века это называется по-разному, но формула человеческой судьбы не меняется много тысяч лет.

– Что это за формула?

– «Иллюзия-деньги-иллюзия». Знаешь, в чем главная особенность людей как биологического вида? Люди постоянно гонятся за видениями, которые возникают у них в голове. Но по какой-то причине они гонятся за ними не внутри головы, где эти видения возникают, а по реальному физическому миру, на который видения накладываются. А потом, когда видения рассеиваются, человек останавливается и говорит – ой, мама, а что это было? Где я и почему я и как теперь? И такое регулярно происходит не только с отдельными людьми, но и с целыми цивилизациями. Жить среди иллюзий для человека так же естественно, как для кузнечика – сидеть в траве. Потому что именно из человеческих иллюзий и вырабатывается наш баблос…

Дался им этот кузнечик, подумал я. Было все-таки что-то очень утомительное в постоянных попытках старших вампиров общаться со мной на понятном мне языке.

– А что означает жить в реальности? – спросил я.

– Это хорошо сформулировал граф Дракула. Он говорил так: «имидж ничто, жажда все».

– У вампиров тоже есть формула судьбы?

– Да. «Красная жидкость-деньги-красная жидкость». Если забыть про политкорректность, это означает «кровь-деньги-баблос». Красная жидкость в формуле человеческая, а баблос нет.

– А почему «красной жидкостью» называется и баблос, и человеческая… Ну, вы поняли?

– А потому, – ответила Иштар, – что это одно и то же на разных витках диалектической спирали. Не только по цвету, но и по содержательной сути. Как, например, пиво и коньяк…

Произнеся слово «коньяк», она поглядела на стол, потом на меня и подмигнула. Стараясь не звякнуть стеклом о стекло, я вылил остатки «Hennessy XO» в стакан и перелил его голове в рот. Она снова ловко поднырнула под стакан, и на пол не упало ни капли.

Было непонятно, куда уходит выпитый коньяк. Видимо, в шее Иштар существовало какое-то подобие зоба. Алкоголь уже действовал вовсю. Ее лицо покраснело, и я заметил возле ушей невидимые прежде нитки пластических шрамов.

За ширмой выразительно прокашлялась невидимая девушка. Я решил, что больше не дам Иштар спиртного.

– Но разница заключается в концентрации этой сути, – продолжала Иштар. – В человеке пять литров красной жидкости. А баблоса из него за всю жизнь можно получить не больше грамма. Понимаешь?

Я кивнул.

– И это белый протестант в Америке дает грамм. А наши русачки – куда меньше… Надо тебя угостить. Эй, девочки, у нас баблос есть?

– Нет, – долетел из-за ширмы девичий голосок.

– Вот так, – сказала Иштар. – Сапожник без сапог. Сама его делаю, и не имею.

– А как вы его делаете?

– Тебе весь технологический цикл нужно знать? Хочешь залезть ко мне под юбчонки? Баблос – это мое молочко…

Видимо, мне опять не удалось полностью скрыть своих чувств. Иштар засмеялась. Я укусил себя за губу и придал лицу серьезное и почтительное выражение. Это развеселило ее еще больше.

– Тебе ведь Энлиль дал рисунок с доллара, – сказала она. – Там, где пирамида с глазом. Вот это и есть технология производства. И одновременно мой аллегорический портрет. Ну не лично мой, а любой Иштар в любой стране…

– Вы симпатичнее, – вставил я.

– Спасибо. Пирамида – это тело богини, в котором конденсируется баблос. А глаз в треугольнике – обозначение сменной головы, которая позволяет возобновлять связь с людьми и видеть их после любой катастрофы или перемены в их мире. После любого «до основанья, а затем». Глаз отделен от пирамиды, поэтому вампирам неважно, во что люди будут верить через сто лет, и какие бумажки будут ходить в их мире – доллары или динары. Мы как глубоководные рыбы. Нам не страшен никакой ураган на поверхности. Он нас не затронет.

– Понимаю, – сказал я.

– А насчет того, что я симпатичнее… Ну не умеешь ты притворяться. Смешной ты все-таки… Кстати, спасибо за мысли про мою прическу. Учту…

Я ничего не говорил ей про прическу, но понял, что первое впечатление успело запечатлеться в моей красной жидкости.

– Извините, пожалуйста, – сказал я смущенно.

– Я не обижаюсь, не дура. Все правильно. Просто мне тоже скучно бывает. Мне ведь и телевизор надо смотреть, и журналы читать, теперь вот еще интернет. Там столько всего разного рекламируют! И объясняют – ты, мол, достойна! Не сомневайся…

Иштар засмеялась, и я понял, что она уже совсем пьяная.