Амрита

Энергия множества смертей и исковерканных жизней чувствовалась здесь повсюду. Ее сгустки были как трепанги, лежащие на океанском дне или зарывшиеся в белый песок, нагретый полуденным солнцем. Может быть, оттого, что я была японкой, а может, почему-то еще, но я постоянно становилась объектом энергетических всплесков. Это было мучительно, и я не знала, что с этим делать.

– Может, ты хочешь поработать с Сасэко? Будешь петь вместе с ней на поминальных службах, – предложил Кодзуми. – Слышать мертвых и ничего не предпринимать – это жестоко, прежде всего, по отношению к себе самой. Уж лучше вообще к ним не прислушиваться.

Я кивнула.

Кодзуми засмеялся и, посмотрев на Рюичиро, добавил:

– Рюичиро, когда он в первый раз сюда приехал, тоже нелегко пришлось. Даже не скажешь, что у парня такое доброе сердце! Он все слушал, слушал, пока совсем худо не стало. Но, кажется, теперь проблема уже отпала. Конечно, каждый сам для себя решает – верит он в духов или нет. А некоторым вообще на все наплевать. Но в мире до сих пор есть такие места, где сосредоточена прорва психической энергии. И с этой энергией могут иметь дело только профессионалы. Понимаешь? Остальные просто не выдерживают. Ты ведь и сама это чувствуешь. Разве не так?

– Кажется, так. По крайней мере, чем дольше я здесь нахожусь, тем легче мне в это поверить.

Сасэко поет свои песни, Кодзуми разговаривает со своим младшим братом, кроме того, и он, и она участвуют в поминальных службах… Не хочу обидеть ни их самих, ни здешних духов, но мне кажется, что все это довольно унылое времяпрепровождение. Они как те люди, которые собирают на пляже пустые жестянки и бутылки после окончания купального сезона, прекрасно зная, что начнется новый сезон, и туристы опять все загадят. Бесконечное и по большому счету бессмысленное занятие. Я смотрю на них и вижу уставших от жизни стариков, хотя они совсем не старые.

Кодзуми и Сасэко, молодые старики. Вдали от родины они неотрывно смотрят на океан.

Странные люди.

На следующий день с самого утра я валялась на пляже рядом с сэндвич-баром и читала книжку, которую мне дал Рюичиро.

После обеда мне напекло голову, и я вместе с книжкой переместилась под зонтик. Солнце за день описало по небу широкую дугу и теперь клонилось к закату. Я смотрела, как меняется цвет океана, и ловила кожей прикосновения солнечных лучей, ставших к вечеру мягкими и ласковыми.

В сэндвич-баре, как всегда, толпился народ, и загорелый работник – японец, которого мы встретили в первый день нашего здесь пребывания, подавая мне через прилавок банку теплого пива, пожаловался, что у него совсем не остается времени на дайвинг.

Веселая музычка и снующие туда – сюда люди – все это создавало ощущение полноты жизни на этом светлом – пресветлом солнечном пляже, в то же время несущем на себе печать тьмы.

«А почему бы и не прожить здесь всю свою жизнь? – подумала я. – Почему не раствориться в этом легком ритме?»

Я не умею писать романов и справлять поминальные службы для духов. Я просто живу. И окружающая природа делит со мной тяготы моей жизни. Она как будто говорит мне: «Это твой вклад в общее дело – быть там, где ты есть, и делать то, что ты делаешь».

Скоро со своих занятий по дайвингу вернется Рюичиро, как всегда, со множеством новых впечатлений.

Я иногда хожу вместе с ним. Примерно на каждое четвертое занятие. Если мы останемся здесь подольше, то у Рюичиро даже будет шанс получить удостоверение дайвера. Поэтому, когда меня нет, они с Кодзуми и с другими местными всегда заплывают очень далеко и ныряют там как сумасшедшие.

Рюичиро вернулся вечером, когда солнце уже почти закатилось и читать стало неудобно. Загорелый, принявший душ, переодетый во все чистое, он шел по пляжу и радостно мне улыбался.

Любимый. Он словно растворялся в золотых лучах заходящего солнца.

Я поднялась с песка. Отряхнулась.

Спросила, где мы сегодня ужинаем.

Как здесь все просто. В современной Японии так не бывает.

«Интересно, чувствует ли сейчас мой брат то, что чувствую я?» – вдруг пришло мне в голову.

Я вспомнила, как мы ходили с братом в Кочи на рыбалку, как рано он вставал и рано ложился. Вспомнила его тонкие руки и ноги, ведь, в сущности, он совсем еще ребенок…

– Сегодня мы идем к Сасэко и Кодзуми. Они пригласили нас на ужин, – сообщил мне Рюичиро.

На втором этаже, прямо над сэндвич-баром располагалась просторная двухкомнатная квартира. Там-то и жил Кодзуми со своей женой.

Интерьер был выдержан в теплых оранжевых тонах, как нельзя более подходящих для южного острова. Все было просто, но со вкусом. Разве что гигантских размеров телевизор был каким-то уж слишком большим для этой квартиры.

Сасэко приготовила ужин на славу. Все было очень вкусно, но почти сразу же после того, как мы поели и убрали посуду со стола, у меня жутко разболелась голова и поднялась температура. Я прилегла на диван.

– С ужином это никак не связано, – сказала я, массируя себе виски. – Все было превосходно!