Амулет мертвых

Он проигнорировал её обращение и обратился к Оксане.

– Это Оренча, она будет твоей служанкой, при ней есть ещё несколько девок, они помогут тебе с нарядами.

– А вы обращайтесь с ней так, будто она уже повелительница, – с металлом в голосе обратился он к служанке.

– Ваша воля, повелитель, – присела она в реверансе перед ним, потом повернуласьь к ней.

– Простите, что обращаюсь к вам, ваша милость, – произнесла с опаской, снова приседая в глубоком реверансе и остановившись в нижнем его положении. Было очевидно, что она чего-то ждёт. Чего? Оксана посмотрела на неё, на повелителя, на его слуг. На лицах слуг не выражалось ничего, а вот предводитель широко улыбался, он поймал её вопросительный взгляд, и она увидела, что он, продолжая улыбаться, беззвучно трясется от смеха. Он постоял ещё пару мгновений, потом, не прекращая бесшумно сотрясаться от смеха, указал на служанку. И она поняла, что надо что-то сказать. Но что? От замешательства Оксана совершенно забыла, с какими словами обратилась к ней служанка, и потому не знала, чего та хочет.

– Говори, – произнесла она несколько смущенно.

– Не изволите ли вы пройти со мной в банную и платяную комнаты? – спросила служанка, поднимаясь из реверанса.

Оксана поняла, что отвечать надо соответственно предложенному статусу.

– Веди, – коротко ответила она.

Женщина снова коротко присела и пошла к пологу, из которого только что появилась.

– Она полностью в твоем распоряжении, – сказал Оксане хозяин шатра. – Можешь её даже съесть, вряд ли она будет сопротивляться, – он улыбнулся, поймав её возмущенный взгляд. – А я подожду тебя в основном зале, – он отвернулся, перед ним слуги распахнули полог в противоположной стене, и вышел.

Оксана повернулась к Оренче. Та так и стояла, держа полог и ожидая, пока её госпожа соизволит пройти. Подобное прислуживание ей казалось чрезмерным. Она, конечно, видела что-то такое по телику, и по истории они проходили что-то подобное, но чтобы она сама попала в такие условия… Ей было дико. «Но ничего не поделаешь, если они тут мирятся с рабством, придётся и мне мириться», – думала она. – «Может, что-то интересное узнаю». Она не торопясь прошла в предложенное ей помещение.

В этом помещении, сидя на коленях вдоль стены, располагались девушки, на них не было одежды, они были худые и бледные. С другой стороны находился большой сундук и скамья. Девушки никак не отреагировали на её появление, продолжили молча сидеть. За спиной у неё Оренча запахнула и завязала полог.

– Что это за палата? – спросила Оксана.

– В данной палате повелительнице подобает раздеться, – ответила Оренча.

– А если мне не хочется раздеваться? – спросила Оксана и повернулась к служанке.

– Как будет угодно госпоже, – присела в реверансе служанка.

Оксана показала взглядом на сидящих девушек.

– Зачем они? – спросила с отвращением Оксана. – Для декорации?

Служанка присела в реверансе и произнесла:

– Простите мою необразованность, госпожа, – Оксана услышала смущение в её голосе, – но мне не знакомо слово, что вы молвили мне.

Оксана смутилась сама, она привыкла, что её гость не знает многих слов, которые были для неё обыденными, но принять, что этих слов не знают и все другие, ещё не успела.

– Декорация – это украшение, – произнесла она и услышала в своём голосе надменные нотки, – просто ответь мне, на вопрос: зачем они нужны?

– Благодарю вас, госпожа, – произнесла Оренча, вновь приседая. – Девки нужны, чтоб помочь вам снять платье, помочь совершить омовение и помочь с новыми нарядами.

Оксана смотрела на бледных и худых девушек, и ей казалось, что они сами нуждаются в помощи и уж ей-то точно не могут ни в чём помочь.

– В следующей палате ванна? – спросила Оксана.

– Да, госпожа, – услышала она в ответ.

«Да уж, в ванну одетой не ходят», – думала она. – «Нормальные люди, по крайней мере, точно не ходят». Чтобы раздеться, помощь ей не нужна, тем более этих несчастных. Она стала развязывать шнуровку.

– Простите, что обращаюсь к вам, госпожа, – произнесла Оренча, – но не угодно ли вам принять помощь от меня?

Оксана посмотрела на неё и кивнула, после чего пожалела об этом, но и сказать уже ничего не могла. Оренча трижды хлопнула в ладоши, и девушки, что сидели на коленях, обступили Оксану. Стали развязывать шнуровку на шкурах, две отошли к сундуку. И прежде чем она успела произнести хоть слово, уже стояла нагая на толстом тёплом ковре, а перед ней развязали полог, из-за которого в палату повалил густой пар.