Амулет на Его счастье

На улицу мы вышли вместе. Едва я успела застегнуть легкое пальто, а он уже поймал экипаж. Заплетаясь, назвал адрес, свой, конечно. А девушка потом сама дотопает. По позднему времени ничего с ней не случится. Но мне было не привыкать, а посему и расстраиваться не стоило. А вот доставить его в целости и сохранности было необходимо — родители в курсе, что он на гулянке и давно уже потребовали от меня обеспечить ему нормальное поведение и явку на завтрашние пары. На его прошлые загулы они как бы закрывали глаза, но тут День Рождения, и сам Благоликий, как говорится велел хорошенько гульнуть.

Половина пути прошла в молчании. Я уж подумала, что пронесет, но у Дэна в башке в который раз что-то щелкнуло:

— Что с таким видом с-с-сидишь? — начал он, сдвинув брови на переносицу.

Решила, что лучше промолчать, ибо начались придирки на ровном месте.

— Не понравилось? — продолжал он.

— Просто плохо себя чувствую, — отмахнулась я.

Может отстанет, услышав про нелады со здоровьем? Но Дэн не мог просто так ударить. Повод ему, видите ли, требовался.

— Хочешь с-с-сказать, едой в ресторане отравилась?

— Не знаю.

— Не порть мне нас-с-строение своей кислой рожей! — вскрикнул он, больно хватая меня пальцами за подбородок и заглядывая в глаза.

— Останови экипаж, и я выйду. — как можно спокойнее ответила я, вся сжавшись изнутри, ибо лихорадочно прикидывала, что завтра на парах говорить по поводу…

— Вообще оф-ф-фигела? — распалялся он, — Да как я могу девушку посреди города из экипажа выкинуть?

Дэна окончательно понесло. Мозг его был затуманен алкоголем, и дитятко противоречило само себе на каждом слове:

— Че думаешь, такая умная нашлась? Ч-ч-че думаешь, если контрольные за меня пишешь, то я тупой? Это ты тупая, курица безмозглая! Не смей про меня думать п-п-плохо!

Дальше всё происходившее окуталось туманом, ну или я получила-таки сотрясение мозга. Смутно помню его налившиеся кровью и яростью глаза. Занесенный кулак с побелевшими костяшками пальцев. Встречу моей спины с противоположным диванчиком в салоне экипажа. Весь его вес, навалившийся на меня. Ложные обвинения в несусветных грехах. Заледеневшие от ударов скулы. Что-то горячее и мокрое на лице. И как апофеоз — короткий полет и удар о мощенный камнем тротуар в переулке.

Как дошла до общаги вообще не помню. На улицах было тихо и пустынно. Отстраненно подумала, как встретит меня вахтерша-ведьма, ведь сегодня как раз ее смена, если ударю в колокол. И дело даже не в том, что явилась под утро — магистр Кроин дал мне карт-бланш на вход в обитель адептов в любое время суток, а дело в моем, должно быть, ужасном виде.

Да я переживала в тот момент именно за это. С моральной точки зрения произошедшее было чудовищным, а посему жестко гасилось разумом и задвигалось в самый дальний черный и страшный угол моей души. Потом. Об этом я подумаю потом. А сейчас нужно просто попасть в общагу, пробраться в душевые и оценить масштаб катастрофы в зеркале. Через пару часов начнутся занятия. Декан первой парой. Никто не должен узнать об очередном инциденте. И формулы эти после занятий. Вот о чем нужно думать. Это — самое важное.

Ни на что не надеясь, я дернула массивную ручку двери. Поддалась! Наверно Благоликий решил сжалиться надо мной и отослать ведьму, то есть вахтершу в туалет. Еле держась на ногах, я поковыляла по лестнице. Осторожно вошла в комнату — хорошо, что Одди предусмотрительно не закрылась на щеколду. Скинула с себя ободранное грязное платье — всё-таки хорошенько приложил меня этот гад об пыльные камни. Прямо так, в белье растянулась на кровати.

«Сейчас одну секундочку передохну, очень голова уж кружится» — подумалось мне, а когда открыла глаза, вернее с трудом разлепила их в следующий раз, за окном занималась заря. Попыталась подскочить — но какой уж там! Всё тело нещадно болело, будто по мне гелентваген проехал, и не один раз, а спину дополнительно что-то кололо.

Нет, йогом я еще не заделалась, стараясь задушить стон, бочком-бочком подкатилась к краю, рукой пошарила под собой. Журнал! Вот что акупунктурило меня, будто мало было мордобоя с падением. Отшвырнула его в сердцах и решительно поднялась. Боль — болью, ее можно и таблетками заглушить, а вот на себя перед парами посмотреть необходимо. Тихо-тихо вышла из комнаты — еще не хватало мне Одди проснувшейся для полного счастья.

Твою мать, все тринадцать кругов Безумия, пипец, песец и армаггеддец!!! Как мне ЭТО замазать??? Ни один, сволочь, тональник не способен перекрыть кашу, которую напоминало сейчас мое вполне симпатичное в прошлом личико. Да и руки, грудь и везде куда достал мой взгляд покрывали синяки. Фиолетовые такие, набрякшие.

Ну, Дэн! Ну, тварь ты последняя! Карму и колесо Сансары, знаешь ли, еще никто не отменял! Чтобы тебя такой же красотой расписали!

— Красотой… красотой… — тихо повторяла я, вцепившись в раковину, чтобы не упасть от ходящей ходуном реальности. — красотой расписали… — почему мне это так важно? Потому… потому что…

— Журнал! — отпустила я белый мрамор и чуть не приложилась об него от головокружения.