Амулет plus любовь

      Голова кружилась, и накатывала тошнота. С обоих глаз одновременно к ней в мозг, ещё не готовый к этому, поступала информация, и окружающие её объекты мгновенно разбегались по сторонам, и были они огромными, и перемещались по-разному. Вся безумная конгломерация Дубая с готовностью разложилась перед нею: Персидский залив синел водой, Аравийская пустыня желтела дюнами, кружились города-эмираты и мелкие населённые пункты, которые раньше были оазисами, исторический центр наплывал на залив Крик, а на востоке уже сиял огнями международный аэропорт. Сталагмитовая игла Бурдж-Халифа, теснимая районами высотной застройки, подминала под себя промзоны и частный сектор, состоящий из неказистых домиков бедняков. Всё мешалось, неслось, всё вертелось вокруг.

Её передние крылья приводились в движение грудными мышцами с ужасающей быстротой, задние крылья, жужжальца, помогали удерживать равновесие и проделывать разные трюки: несколько секунд она даже летела задом наперёд и крутилась на одном месте. Она это делала не из озорства и не от весёлости ситуации. Просто ей в какое-то мгновение показалось, что реакции её становились всё замедленнее… Что-то с нею творится не то.

Но уже показалась пустыня. Скорее, скорее! Почему она едва движется? Как сонная муха, честное слово. Ах, неужели её отравили? Тот официант в ресторане… Официант… Он ей сразу показался странным. Она начала снижаться, едва сдерживая падение. Почти теряя сознание, села на песок. Опять взлетела из последних сил… Упала… Перекатилась через голову.

Низовой ветер подхватил её, лёгкую, как пушинка, и потащил по песку оцепеневшими лапками кверху.

****

Капитан, Платон и мистер Трелони встали до рассвета и на шлюпке с «Архистар» доплыли до линии мангровых зарослей, которая тянулась в океан с африканского побережья.

С началом отлива они вместе с туземцами из форта Арген поспешили через мангровы по скользкому узкому настилу, связанному из жердей. Надо было торопиться. Зазевавшихся прилив мог застать в самом неподходящем месте – на клочке суши, на дереве, а то и в воде… «И тогда – сами знаете что», – подумал мистер Трелони, на ходу подозрительно вглядываясь в мангровые деревья.

Мангры стояли, опираясь на свои корни, будто на многочисленные толстенные паучьи лапы. Их длинные отростки-побеги, напоминающие стручки гигантской фасоли, висели на ветвях, как странноватые украшения. Время от времени какой-нибудь побег срывался и с чавканьем, дротиком, вонзался в ил. Листья мангров были небольшие, блестящие, зелёные, а у других деревьев – белые, словно посыпанные солью. Среди мангров виднелись маленькие пальмы и ещё что-то с большими овальными листьями. Повсюду из бурой грязи торчали воздушные корни, они оплетали и, как казалось сквайру, душили и давили всё вокруг. Было жарко, душно, за вереницей людей летели тучи москитов.

Идущий впереди чернокожий мальчишка вдруг обернулся и, выразительно сложив свои светлые ладошки вместе, похлопал ими несколько раз перед носом сквайра, изображая страшные челюсти. Мистеру Трелони всё было понятно без слов.

Он прибавил ходу, стараясь не поскользнуться на мокром настиле. Шагал, почти не глядя по сторонам, по жердям, которые опасно прогибались под ним. За спиной ему слышалось громкое дыхание матроса с «Архистар». К этому времени вода уже совсем сошла, и болотом завоняло отчётливей. По чёрному илу, под ногами мистера Трелони, забегали, закопошились и судорожно заползали болотные твари – крабы, улитки и черви.

Но как он не торопился, спины идущих впереди него аборигенов вскоре пропали, мелькнув последний раз в зарослях за очередным поворотом. Потом откуда-то потянуло то ли паром, то ли туманом, совсем лондонским, только белым. Дорогу заволокло, стало ничего не видно, и мистер Трелони остановился.

– А я думал, в Африке туманов не бывает, – оторопело сказал он матросу, ткнувшемуся с разбега в его спину.

Матрос ничего не ответил. Они стояли, беспомощно озираясь. К ним подтягивались остальные, подошли и капитан с Платоном. Туманными клубами закачало ближние тростники. Они зашелестели, нашёптывая страшноватые фантазии. Откуда-то глухо, словно из ваты, доносились придушенные вопли лягушек и чмоканье болотной грязи совсем уже непонятного происхождения. Капитан и Платон протиснулись вперёд и остановились рядом со сквайром. Капитан потянул носом вонь, отчётливо идущую откуда-то из-под настила, поморщился и сказал по-русски:

– Разнечистая сила!

Потом он посмотрел на Платона и добавил:

– Надо идти вперёд. И быстрее. Пойдём и дальше по настилу

Капитан пошёл, нащупывая жерди ногами.

Все двинулись за ним. Только настил вскоре кончился, постепенно уйдя под воду, и капитан очутился по щиколотку в воде. Постоял, огляделся кругом и пошёл дальше. Неожиданно откуда-то сбоку потянуло свежим ветром, и туман стал рассеиваться. Капитан опять остановился. Все тоже заозирались.