Амулет Самарканда

— Я знаю тебя! — изрек он. — Я знаю твой запах! Да, это было давно — но я никогда не забуду. Я знаю твоё имя.

— Может, у нас есть общие друзья?

Я с беспокойством наблюдал за наконечником его копья. Бычья Голова в отличие от Орлиного Клюва не размахивал им вовсе.

— Нет… мы враги…

— Когда что-то вертится в голове, а вспомнить не получается — это ж просто жуть, — заметил я. — Ведь правда? Думаешь, изо всех сил стараешься вспомнить, а не можешь, и всё потому, что какой-нибудь дурак тебя постоянно отвлекает, болтает о чём-то и не даёт сосредоточиться, и…

— Заткнись! — в ярости взревел Бычья Голова. — Я уже почти вспомнил!

Комната содрогнулась; дрожь пробежала по полу и отдалась в колонну. Бычья Голова мгновенно развернулся, рысцой подбежал к ничем не примечательному участку стены и замер там по стойке «смирно». В нескольких метрах от него вытянулся Орлиный Клюв. Между ними в воздухе возник овальный шов. В нижней точке шов разошелся, прореха в пространстве расширилась и превратилась в арку. За аркой возникла чернота, и из этой черноты в комнату шагнули два силуэта, постепенно обретая цвет и объем, по мере того как они преодолевали вязкое ничто портала. Обе фигуры были человеческими, хотя они настолько различались между собой, что поверить в это было трудно.

Одним из этих людей был Шолто.

Он был всё такой же пухлый, но изрядно хромал и вообще двигался так, словно у него болело всё тело. Я от души порадовался, увидев, что вместо трости, плюющейся плазмой, при нем оказалась пара обычнейших костылей. Физиономия у Шолто выглядела так, словно с неё вот сию секунду слез слон, и я готов поклясться, что монокль у торговца магическими принадлежностями был подклеен скотчем. Под глазом красовался огромный фингал. Я не смог сдержать улыбки. Хоть я и очутился в затруднительном положении, в мире ещё оставалось чему порадоваться.

Рядом со здоровенной помятой тушей Шолто его спутница казалась ещё более худой, чем была на самом деле. Она здорово смахивала на цаплю: серый верх, длинная чёрная юбка, коротко подстриженные белые волосы. Лицо у неё состояло из скул и глаз и было совершенно бесцветным. Даже глаза, и те какие-то вылинявшие: два тусклых куска мрамора цвета дождевой воды, вставленные в череп. Из рукавов с пышными оборками выглядывали длинные пальцы с длинными же ногтями — просто-таки скальпели какие-то, а не ногти. Женщину окружал аромат власти и опасности. Утукку щёлкнули каблуками и отсалютовали ей, а портал по щелчку её пальцев схлопнулся в нуль.

Я смотрел, как они приближаются: толстый и тонкая, хромой и сутулая. Здоровый глаз Шолто неотрывно следил за мной сквозь монокль. Они остановились в нескольких метрах от меня. Женщина снова щёлкнула пальцами и, к некоторому моему удивлению, каменные плиты, на которых они стояли, медленно поднялись в воздух. Пленные бесы в камнях время от времени ворчали, вздымая ношу, но в целом плиты двигались очень плавно. Ни тебе рывков, ни раскачивания. Вскоре плиты остановились, и двое волшебников, очутившись на одном уровне со мной, уставились на меня. Я ответил бесстрастным взглядом.

— Ну что, очнулся? — спросила женщина. Голос её напоминал битое стекло в ведерке со льдом. [Примечание: Неожиданно острый. И очень холодный. Видите, как я стараюсь, чтобы как можно лучше описать вам все подробности?] — Отлично. Тогда, быть может, ты сможешь нам помочь. Во-первых, как твоё имя? Я не желаю тратить время впустую, именуя тебя Бодмином; мы уже подняли документацию и знаем, что оно не соответствует действительности. Единственный джинн, носивший это имя, был убит во время Тридцатилетней войны.

Я пожал плечами и ничего не ответил.

— Мы желаем знать твоё имя, цель твоего визита к мистеру Шолто и всё, что тебе известно об Амулете Самарканда. Но прежде всего мы желаем знать, кто твой хозяин.

Я смахнул волосы с глаз и пригладил их. Взгляд мой рассеянно блуждал по комнате.

Женщина не выказывала ни гнева, ни нетерпения; её голос оставался всё таким же ровным.

— Не хочешь вести себя разумно? — спросила она. — Ты можешь рассказать нам всё прямо сейчас или чуть позже. Дело твоё. Кстати, мистер Пинн не думает, что ты проявишь благоразумие. Потому-то он и пришёл сюда. Ему хочется посмотреть, как ты будешь мучиться.

Я подмигнул излупленному Шолто.

— А теперь ты мне подмигни, — поддразнил его я (хотя, честно признаться, мне было не до шуток). — Прекрасное упражнение для подбитого глаза.

Женщина шевельнула рукой, и её плита скользнула вперёд.