Амулет Самарканда

Очевидно, Андервуд лелеял ту же надежду. Он нетерпеливо ухватил Лавлейса за руку.

— Саймон, вы же видите — я тут совершенно ни при чем! Это всё паршивец Мэндрейк. Разбирайтесь с ним, как вашей душе угодно. Вы можете наказать его за это преступление, как сочтете нужным. Я предоставляю вам в этом вопросе полную свободу действий.

Лавлейс спокойно высвободил руку.

— Спасибо, Андервуд. Я в самом ближайшем будущем определю ему меру наказания.

— Вот и прекрасно.

— Сразу же после того, как разберусь с вами.

— Что?..

Андервуд на миг оцепенел, а потом развернулся и со скоростью, удивительной для человека его лет, ринулся к открытой двери. Но в тот самый миг, когда он несся мимо Натаниэля, невесть откуда взявшийся порыв ветра захлопнул дверь. Андервуд вцепился в ручку двери и принялся дёргать её изо всех сил. Но дверь не открывалась. Андервуд зарычал от страха и обернулся. Теперь они с Натаниэлем смотрели на Саймона Лавлейса — а тот глядел на них, стоя в дальнем углу кабинета. У Натаниэля подгибались ноги. Он в отчаянии озирался по сторонам в поисках Бартимеуса, но паука нигде не было видно.

Лавлейс плавным, изящным движением надел на шею цепочку с Амулетом Самарканда.

— Я не дурак, Джон, — сказал он. — Конечно, вполне возможно, что ты и вправду не знаешь, что это за вещь, — но мне, честно говоря, слабо в это верится. А бедолага Артур уж точно всё знает.

Заслышав это, Андервуд схватил Натаниэля за шиворот. Голос его срывался от страха.

— Да, но я никому ничего не скажу! Вы можете на меня положиться, Лавлейс! Держите Амулет у себя, сколько вам угодно, — я и слова не скажу! Но этот придурок слишком привык лезть не в свои дела! С ним надо покончить, пока он ничего не разболтал! Убейте его, и вопрос будет решен!

Он больно сжал шею Натаниэля и швырнул его вперёд. Мальчик вскрикнул от боли. Лавлейс самодовольно ухмыльнулся.

— Какая преданность наставника своему ученику! Очень трогательно. Вот видишь, Джон, — мы с Андервудом преподали тебе завершающий урок искусства волшебства. Возможно, с нашей помощью ты поймёшь, как ошибся, явившись сегодня ко мне с повинной. Ты верил в некий кодекс благородного волшебника, которому полагается отвечать за свои деяния. Так вот, всё это лишь пропаганда. Ни кодекса, ни волшебников, которые его соблюдают, не существует. Равно как не существует чести, благородства и справедливости. Каждый волшебник действует исключительно в своих интересах и не упускает ни малейшей возможности провернуть что-либо к собственной выгоде. Пока он слаб, он старается избегать опасностей — именно поэтому посредственности из кожи вон лезут, лишь бы найти себе местечко внутри системы. Артуру об этом прекрасно известно — не так ли, Андервуд? Но если волшебник силен, он наносит удары. Как, по-твоему, Руперт Деверокс пришёл к власти? Его наставник двадцать лет назад убил предыдущего премьер-министра в ходе государственного переворота — а Деверокс унаследовал титул. Такова истина. Такова жизнь. И когда я на следующей неделе пущу Амулет в ход, я буду следовать великой традиции, восходящей ещё к Глэдстоуну.

Сверкнули очки, и рука Лавлейса начала подниматься в каком-то жесте.

— Кстати, может, это тебя немного утешит: ещё до того, как ты появился на сцене, я решил, что убью всех в этом доме. Я не могу позволить себе рисковать. А потому твоя глупость, заставшая тебя явиться сюда, на самом деле ничего не изменила.

Перед глазами Натаниэля встала миссис Андервуд, хозяйничающая на кухне. На глаза у него навернулись слёзы.

— Пожалуйста!..

— Ты слаб, мальчик. В точности как и твой наставник.

Лавлейс хлопнул в ладоши. В кабинете резко потемнело. По полу пробежала дрожь. Натаниэль почувствовал, как что-то возникло в дальнем углу комнаты, но от страха не мог сдвинуться с места. Он не смел даже поднять глаза и взглянуть в ту сторону. Стоявший рядом с ним Андервуд пробормотал защитное заклятие. Его окружила мерцающая зелёная сеть. Натаниэль остался за её пределами, одинокий и беззащитный.

— Наставник!..

Но в этот самый миг — словно обрушился штрек в сланцевом руднике — по комнате раскатился чудовищный голос:

— Какова твоя воля? — И Лавлейс отозвался:

— Уничтожь их обоих. И всё живое, что найдёшь в этом доме. А потом сожги дом дотла, вместе со всем содержимым.

Андервуд испустил отчаянный вопль.

— Не трогайте меня! Возьмите мальчишку!

Он с силой отчаяния толкнул Натаниэля. Мальчик полетел вперёд, споткнулся и упал. Слёзы застилали ему глаза. Он попытался подняться, не воспринимая ничего, кроме собственной беспомощности. Где-то рядом раздался громкий треск. Натаниэль уже готов был закричать, но тут чьи-то когтистые лапы сомкнулись на его шее.

Бартимеус

30