Амулет Самарканда

Он вышел из машины, хлопнув дверью; в салоне вновь повеяло паленой бородой. Миссис Андервуд посмотрела назад. Натаниэль сидел, оцепенев, и смотрел перед собой невидящим взглядом.

— Не хочешь выпить перед сном горячего шоколада, милый? — спросила она.

Бартимеус

21

Тьма, обволакивающая мой разум, рассеялась. Я мгновенно сделался таким же собранным, как всегда; все мои чувства обострились до предела. Я был словно готовая распрямиться пружина. Самое время бежать!

Но не тут-то было.

Мой разум работает на нескольких уровнях сразу. [Примечание: Естественно, на нескольких уровнях сознания. Люди в основной своей массе кое-как справляются всего с одним; ну, и под ним маячит еще парочка более-менее бессознательных уровней. Для наглядности это можно сравнить с чтением: можно сказать, что я способен одновременно читать сразу четыре повести, напечатанные одна поверх другой, пробегая по ним одним движением глаз. А самое большое, что я могу сделать для вас, — это расставить сноски. ] Я вполне могу одновременно вести легкую беседу, составлять заклинание и прикидывать различные варианты побега. Очень полезная способность. Но в данный момент мне с лихвой хватило бы одного-единственного уровня сознания, чтобы понять, что с побегом пока что ничего не выгорит. Я вляпался по-крупному.

Ладно, будем последовательны. Как минимум я мог привести в порядок свою внешность. Очнувшись, я сразу же почувствовал, что за то время, которое я пробыл в отключке, моя личина наполовину развеялась. Сокол расплылся густым маслянистым облачком, и оно теперь слегка покачивалось в воздухе, как будто его колыхал невидимый прибой. На самом деле эта субстанция ближе всего к моей истинной сущности [Примечание: Сущность — это глубинная составляющая духа — скажем, меня, — в которой содержится его природа и его «я». В вашем мире мы вынуждены состыковывать свою сущность с тем или иным физическим обликом А в Ином Месте, откуда все мы происходим, наши сущности смешиваются свободно и хаотично] в чистом ее виде, насколько это возможно во время пребывания в рабстве на земле. Но, несмотря на свою благородную природу, выглядело это облачко не слишком-то привлекательно. [Примечание: На самом деле по виду и запаху оно напоминало грязную сточную воду] Я быстро придал себе вид хрупкой женщины, задрапированной в тунику простого покроя, а потом добавил завершающий штрих — пару рожек на макушке.

Покончив с этим, я настороженно огляделся по сторонам.

Я стоял на небольшом постаменте или колонне высотой примерно метра два. На первом плане казалось, будто вокруг всё чисто, но на других планах, со второго по седьмой, меня окружала редкая гадость — небольшая энергетическая сфера необычайной мощности. Она состояла из тонких белых силовых линий, что выходили из верхушки столба под моими точеными ножками и снова скрещивались над моей изящной головкой. И мне не нужно было дотрагиваться до этой энергетической сети, чтобы понять, что при прикосновении она отшвырнет меня обратно, попутно причинив нестерпимую боль.

В моей тюрьме не было ни щелки, ни слабого места. Я не мог из нее выбраться. Я торчал в этой сфере, словно какая-то дурацкая золотая рыбка в аквариуме.

Но у меня в отличие от золотой рыбки была хорошая память. Я мог вспомнить, что происходило после того, как меня сцапали у магазина Шолто. Падающие на меня серебряные Силки. Камни мостовой, плавящиеся под раскаленными копытами африта. Запах розмарина и чеснока, который душил меня, словно руки убийцы, — и ускользающее сознание. Яростное негодование: меня, Бартимеуса, сцапали посреди лондонской улицы! Ладно, беситься будем позже. Сейчас надо сохранять спокойствие и глядеть в оба.

Сфера, в которую я был заключен, находилась в большой комнате довольно старинного вида. Стены были сложены из серых каменных блоков, а вверху виднелись тяжелые деревянные балки. Сквозь единственное окно проникал тусклый свет, с трудом пробивавшийся сквозь кружащиеся в воздухе пылинки, — луч едва достигал пола. Окно было забрано магическим барьером той же природы, что и моя тюрьма. В комнате высилось еще несколько столбов вроде того, на котором стоял я. Большинство из них были пусты, но на одном балансировал маленький, яркий и очень плотный голубой шар. Трудно было сказать наверняка, но мне почудилось, будто внутри этой сферы можно разглядеть искаженный силуэт какого-то спрессованного создания.

В стенах не было ни одной двери, но это еще ни о чем не говорило. В магических тюрьмах всегда хватало порталов. Войти в эту комнату (или выйти из нее) явно можно лишь сквозь врата, открывающиеся по приказу нескольких доверенных волшебников-стражей, причем отдать приказ они должны одновременно. Выбираться отсюда было бы чрезвычайно утомительно, даже если бы мне удалось вырваться из своей сферы-тюрьмы.