Амундсен

С 11 декабря, т. е. через шесть недель после ухода с базы (норвежцы за такой же срок прошли на три градуса южнее), экспедиция продвигалась на юг в составе трех саней, в которые впрягалось по четыре человека. Никакой иной «упряжной» силы у англичан к тому времени уже не было. Все десять пони давно вышли из строя, были перестреляны и обращены в пищу.

Через десять дней одна вспомогательная партия в составе четырех человек повернула обратно с 85 7 ю. ш. Еще через две недели — 4 января 1912 г. Скотта покинула и вторая вспомогательная партии в составе трех человек. Скотт и его четверо спутников остались теперь одни. До полюса надо было итти еще 150 миль или 278 километров. Это расстояние было пройдено в две недели.

Любопытно отметить, что между 30 и 31 декабря англичане и норвежцы (последние в то время уже возвращались с полюса), находились приблизительно на одной широте—86° 50, и их отделяли друг от друга каких-нибудь сто миль, или 185 километров.

Уже в эту пору участники похода шли с большим трудом, потому что им самим приходилось тащить сани, а такая работа — вообще очень тяжелая при плохом насте — быстро выматывает силы в высокогорной области, где более разреженный воздух пред'являет к человеческому организму повышенные требования.

«Мы находимся в целом море острых мерзлых волн… Сняли лыжи и поплелись пешком. Местами ужасно тяжело, в довершение всего каждая заструга покрыта щетиной острых, разветвляющихся кристаллов… Высота 3 тысячи метров, температура — 32°», заносит в свой дневник Скотт 6 января.

Для облегчения саней партия дважды сгружает часть провианта, оставляя его на складах, и от последнего склада идет к полюсу всего с семидневным запасом. Амундсен от своего последнего склада, правда, расположенного на целый градус севернее, шел к полюсу с месячным запасом, кроме того, все его путевые склады были более богато снабжены, не говоря уже о том, что у него была постоянная возможность подкармливать и людей, и животных свежим собачьим мясом. Свое снаряжение и продовольствие Амундсен вез от «Бойни» на трех санях, запряженных восемнадцатью собаками, тогда как у Скотта все его имущество помещалось на одних санях, которые везли на себе люди. Десятого января Скотт пишет:

«Всего 85 миль до полюса, но, как видно, и туда, и оттуда потребуется отчаянное напряжение сил; все же мы подвигаемся и это уже хорошо».

В этих словах слышится трагическая нота. Экспедиция еще не дошла до цели своих стремлений, а между тем силы ее участников, повидимому, уже падают. Надо как следует кормить людей, надо кормить их как можно лучше и сытнее — ведь количество пищи, вполне достаточное для людей, идущих рядом с санями, а тем более бегущих за ними на лыжах, прицепившись к задку саней, недостаточно для людей, волокущих за собою по промерзшему насту большие тяжести. А где же взять излишки еды, если ее только в обрез?

Двадцать семь миль до полюса… Теперь уже должны дойти! Остаются всего каких-нибудь два перехода. «Дело, можно сказать — верное, и единственная грозная возможность, это — если опередил нас норвежский флаг!», — записывает Скотт 15 января свои опасения.

Читаешь записи начальника экспедиции за эти дни января и чувствуешь, что люди напрягают все свои последние силы… С таким невероятным трудом продвигаются они вперед, а ведь надо будет еще возвращаться! Впрочем, может быть, блестящий успех, сознание, что они пришли к цели первыми, вольет в них новую энергию, даст новую силу измученному и иззябшему телу?.. Скотт не раз заносит в свой дневник, что люди зябнут, что они начинают плохо переносить холод. Сказываются результаты недоедания, плохого питания, недостатка жиров. Конечно, тут ничем не помочь, если увеличить паек и улучшить его не из чего! Но ведь важно еще душевное состояние, какой-то нервный под'ем, как бы краток он ни был…

Однако будущее не сулило англичанам ничего хорошего. Суждено было сбыться их наихудшим опасениям. 16 января днем партия увидела впереди какую-то черную точку. Когда англичане подошли ближе, точка превратилась в черный флаг, привязанный в санному полозу. Кругом были следы саней, лыж и многочисленных собачьих лап.

«Вся история, как на ладони: норвежцы нас опередили и первые достигли полюса. Ужасное разочарование, и мне больно за моих верных товарищей. Завтра надо итти дальше к полюсу, а затем спешить домой с максимальной скоростью. Конец всем нашим мечтам, печальное будет возвращение. Очевидно, мы идем под гору и очевидно также, что норвежцы нашли более легкий путь», в отчаянии пишет Скотт 16 января.

Взволнованный неудачей, он даже забывает собственные слова. В октябре 1911 года он писал в одном из писем в Англию:

«Если Амундсену суждено добраться до полюса, то он должен дойти туда раньше нас, потому что будет двигаться быстро с собаками и непременно выступит рано. Поэтому я давно решил поступать совершенно так, как будто его нет на свете. Бег с ним вперегонки расстроил бы весь мой план; к тому же не за тем как будто мы сюда пришли».