Амур-батюшка (Книга 1)

С каждым днем корова стала давать больше молока. По утрам Наталья приносила дымящийся подойник. Ребятишки наедались досыта, и взрослым стало хватать.

Темнело рано. Дети долго рассказывали сказки, потом укладывались спать. Шумел ветер в лесу. Женщины чинили одежду при свете лучины.

Детям кажется, что теперь ничего не страшно: есть жилье теплое, ветер не продует, есть зерно, молоко... Корова в тепле. Такой ветер и стужа, а отец закрыл ее, завалил крышу. Ребятам представляется, что корове и коню в эту холодную, злую полночь так же тепло и уютно, как им самим. Они тесней жмутся друг к другу.

Однажды утром девчонка Бормотовых принесла Наталье свежего мяса.

Накануне Пахом Бормотов с Илюшкой повстречали на опушке чащи имана. Козел прибежал из тайги, по-видимому спасаясь от преследования хищников. Бормотовы погнались за ним на лыжах. Иман вяз в сугробах, дырявил наст, оставляя на нем кровавые следы. Ноги его были изранены, он убегал медленно, и охотники догнали и убили его неподалеку от поселья.

Бормотовы часто похаживали в тайгу на поиски зверя. Пахом оказался запасливей других переселенцев. Всю дорогу он питался Христовым именем и сберег часть ссуды. Летом на Шилке он сторговал себе у казаков три пары охотничьих лыж, подбитых коровятиной*, а еще под Красноярском у кузнецов взял самодельную сибирскую винтовку. Из дому он привез свое старое кремневое ружье. Ночами Илюшка рубил свинец и катал картечки, заготовляя охотничий запас.

_______________

* То есть коровьей кожей.

Следом за Бормотовыми в тайгу потянулся Федор Барабанов. Он собирался заняться охотой по-настоящему. На родине он ловил лисиц и рысей, ружьишко у него было. Иван отдал ему свои старые лыжи, и Барабанов бегал на них к Додьге проверять поставленные на лисиц ловушки, разбрасывал приманки тем же способом, как это делали охотники на Каме, ходил с собакой белковать на ближние горы, в кедровник.

- А куда будешь продавать добычу? - спрашивал Егор соседа.

- Весной на баркас.

* * *

- Федор, а Федор, - приставала Агафья, когда муж приходил домой, мука-то кончается, намолоть бы хоть для ребятишек.

- О господи, господи!.. - вздыхал Барабанов и валился на лавку. И его брала тоска временами, никакого дела начинать не хотелось.

У Барабановых запас муки окончился, и они пробавлялись размолотым зерном, из бережливости подмешивая в него толченых сухих гнилушек.

Как ни раскидывал Федор умом, приходилось открывать следующий мешок с зерном.

- Федор, так как же?

Руки опускались у Барабанова. Каждый день приносил ему новые печали и заботы, новый ущерб, а прибыли с самого приезда еще ниоткуда не было.

Однажды Федор собрался с духом и попробовал подговорить Бердышова взять его с собой в тайгу на соболиный промысел.

- Однако, это дело не пойдет, - насмешливо возразил ему Иван Карпыч. - Ходи ко мне, смотри, как я ловушку лажу, а уж в тайгу вместе не пойдем - это ведь зверованье, а не ково-нибудь! - вымолвил он, состроив суровое лицо, такое же таинственное и непонятное, как и то, что он сказал.

Свое "зверованье" Иван держал в тайне. Никто не знал, когда он уходит на охоту. Только свежая лыжня на снегу указывала направление его пути.

Обычно он пропадал на несколько дней, потом так же неожиданно появлялся поутру в поселье. Иногда исчезала вместе с ним и Анга. По его неясным рассказам выходило, что и она была первейшая охотница и меткий стрелок.

* * *

В свободное от охоты время Иван частенько заходил к Кузнецовым. Покуривая трубочку, сидел он в теплой землянке и, посмеиваясь, выслушивал суждения переселенцев об амурской стороне.

- Здешняя рыба против расейской вкусом выдает, - говорил Тимоха.

- Это только кажется! - отзывался Егор.

- Нет! Ешь, ешь ее и никак не наешься, - подхватывал Барабанов. Брюхо набьешь - и опять голодный.

- Вали в тайгу, там наладишься, оздоровеешь, - твердил Бердышов. Белки сейчас шибко хорошие.

- Без ружья да без собаки? Куда пойдешь? Шапкой, что ли, белок ловить? - возражал Егор.

- Шапкой! - смеялся Иван Карпыч. - А почто лучком не хочешь? Гляди-ка, гольды сколько этой белки лучками стреляют. Да и орехов наберешь, их снегом сейчас навалило, только подбирай.

"Не хватало мне с лучком идти!" - думал Егор.

После снегопада Анга звала крестьянок сходить в кедрач за шишками, но переселенки боялись уходить далеко от поселья. Немного шишек набрали ребятишки на холме. Несколько малых раскидистых кедров росло на бугре над обрывом. Илюшка посшибал с них все шишки.

Иногда Иван запрягал в нарту собак и, размахивая палкой, лихо ездил.

- Скачет, как на конях! - показывал дед вслед исчезнувшей в тайге нарте. - А я думал, он просмеял меня.

- Чудной все же этот Иван, - говорил Тимошка Силин.

- Того и гляди боднет лбищем-то, - соглашался Тереха. - Нет, помяните мое слово, он когда-нибудь еще натворит делов целу контору!..

Глядя на людей, Егор сделал себе лыжи-голицы. Подшивать их нечем. У Егора нет ружья. Мужик смотрел в окно. Луга - вот они. От самого горла озера Мылки начинались поймы и острова. Река встала, теперь дорога туда есть. "Неужто я охотиться не сумею?"

На лугах лисьих следов множество.