Амурский Путь

— Давным-давно славный охотник Кудылча нашел в лесу полуголого паренька. Как раз твоих лет. Такого же дылду, но уж точно гораздо более уродливого. Тот парень ни говорить по-людски не мог, ни ходить по лесу правильно, ни веслом грести. Совершенный балбес, как будто, не взрослый он был, а просто большой ребенок. Так парня в роду и прозвали — Ребенок. А когда ты родился, то тебя в честь отца и прозвали — След Ребенка. Понимаешь теперь? В твои годы я был намного глупее и хуже тебя! Как же ты можешь быть недостоин быть моим сыном! Ты высокий и сильный, ты знаешь лес и великий охотник. Любой род хэдзэни был бы горд отдать тебе свою дочь, породниться с тобой. Но и здесь, в Болончане ты мало кому уступишь. Тебя учат тайнам шаман и монах, тебя воспитывают такие славные воины, как Аратан и Сорокин. Да ты в сотню раз лучше меня тогдашнего!

Сын Черной Реки улыбался и плакал. Почти, как при встрече с Княжной.

— Я был бы горд называть тебя сыном, но имею ли я на это право? Я — ничего для тебя в этой жизни не сделавший. В моем… Есть места, где таких отцов к сыновьям на пушечный выстрел не подпускают. И правильно… Я больше всего на свете хочу, чтобы ты назвал меня отцом… Но, мне нужно, чтобы ты сам захотел этого. А не по моему приказу так говорил. Вот потому я так себя и вел все эти дни. Прости, что причинял тебе боль. Это по незнанию. Не зря меня на любом языке Дураком называют, — и атаман рассмеялся; невесело, но искренне.

А потом молча ушел.

Глава 27

Дёмка устало (словно, после долгой дороги) опустился на постель. От услышанного было тяжело в голове; зато на сердце, напротив, заметно полегчало. По крайней мере, какая-то ясность появилось. След перебирал в памяти разговор с отцом. Интересно было узнать, что, оказывается, в его имени скрыто имя сына Черной Реки. Что всегда нёс он в себе его частичку. А еще — что тот не всегда был человеком из легенды, но и простым отроком. Да еще глупым и неумелым. В последнее, конечно, верилось слабо: это, наверное, атаман его утешал так.

И слова тот говорил такие теплые, странные. У Дёмки, наконец, исчезла давящая тяжесть при мыслях о нем. Но, как выяснилось позже, исчез и сам старый лоча. Ну, не совсем исчез. Только перестал приходить к нему, и даже в усадьбе на глаза не попадался. Где-то на третий день След сам спросил у Муртыги: где, мол, сын Черной Реки?

— Да он в кузне у Ничипорки цельными днями пропадает. Очень, говорит, хочу сам руку к своему мечу приложить. Ножички еще какие-то дурацкие кует…

Вроде, всё в порядке. Но у Дёмки сосало под ложечкой тягостное: а не обидел ли он его?

Всё разрешилось через несколько дней. Атаман сам подошел к сыну и протянул ему пачку грубых бумажных листов, сложенных в тетрадку и прошитых суконной ниткой.

— Чакилган говорила, что ты любишь читать. Я многих здесь знавал, кто грамоту знает. Но ни про кого не могу сказать, что он это дело любит. Вот и подумалось: тяжело тебе, наверное, здесь, где так мало книг.

Вложил тетрадку в Дёмкину руку.

— В этой книжице рассказано про столицу богдыхана. Можешь почитать.

И След Ребенка пропал для всех на долгих четыре дня! Только уселся он удобно под летним солнышком, только раскрыл тетрадку, как весь Болончан исчез! Вокруг Дёмки вырастала великая никанская стена, а потом и сам дворец богдыхана с резными расписными стропилами и лаковой черепицей. В книжице детально расписывались торжественные приемы, гости со всех концов света в чудных одеяниях. Юный охотник узнал, что есть такая штука «парк» — лес, который тамошние людишки сами растят посреди города, с ровными дорожками и домиками для отдыха.

Многое сумел уместить атамана на десяти листах. Писал он необычно, разделяя словеса, и целые фразы отделяя друг от друга жирными точками. Оттого читать оказалось не в пример удобнее, чем книги Евтихия, всегда можно остановиться, чтобы получше вообразить себе написанное — и не потерять нужное место.

Дёмка читал целыми днями, а вечером клянчил на кухне лучины, чтобы продолжить чтение. Богдыханова столица оказалась совершенно сказочным местом: прекрасным и странным. И даже лучше, что След узнавал его так, а не побывал там лично. Ведь в том городе страшно много людей! Может быть, в десять раз больше, чем в Болончане или Темноводном.

Закрыв последнюю страницу, Дёмка ринулся на поиски атамана, испытывая страшный зуд. Тот нашелся в кузне, весь перемазанный углем — Ничипорка матерно отчитывал своего знаменитого подмастерья за какую-то оплошность. Завидев, Следа, Сашика шутейно метнул в коваля фартук и шагнул навстречу сыну.

— У тебя есть еще? — начал с главного Дёмка.

Атаман виновато развел руками.

— Не было больше бумаги. Чакилган чуть ли не последнюю мне отдала. Надо дожидаться торговцев с юга.

След едва не взвыл от разочарования.

— Я понимаю, что читать интереснее, но пока я мог бы тебе так рассказывать, — осторожно предложил сын Черной Реки. — А потом, появится бумага, и я еще тебе напишу.

— Можно… Я еще раз эту книжицу перечту?

— Конечно! Она твоя. Это подарок, — улыбнулся старый лоча.