Амурский Путь

«Как этим воспользоваться?» — вопрос буравил мозг беглеца из будущего каждый вечер. С одной стороны, перспективы очевидны. А с другой — как? Ну, как? Восставшие будут крайне далеко. Просто добраться до них — почти нереально. Как-то скоординировать действия — практически невозможно.

«Мы не сможем выбрать удобный момент для удара, так как не будет знать: когда атакует У Саньгуй, — рассуждал Дурной. — Но даже допустим, что мы выяснили: все Цины ушли на юг. Что можно сделать? Можно собрать силы и ударить по Маньчжурии. Снова грохнем бедную Нингуту. Кто знает, может быть, даже Мукден возьмем. Но когда-нибудь на юге возникнет пауза. Канси воспользуется ею, снимет оттуда 10–20 тысяч восьмизнаменников — и нам хана! Нас-то никто не поддержит. И силы врага на себя не оттянет».

Получается, Русь Чёрная китайским генералам может помочь (и кто знает, возможно, ценой своей жизни даже изменит там ход истории), а вот восставшие генералы амурским землям помочь не смогут. Нужен кто-то поближе. Вроде, корейского Чосона, коий маньчжуры прочно подмяли под себя. Но беглец из будущего помнил, что Корея в тут войну никуда особо не лезла…

Зато полез кое-кто другой! И Дурной быстро этого кого-то вспомнил, так как на исходе своего пекинского сидения встретился с ним, прямо во дворце. В самом Запретном городе.

Князь Бурни. Сын Абуная, внук Лигдан-хана, прямой наследник китайской (монгольской) династии Юань. Правитель чахарского племени, данник Цинов, в реальной истории он, конечно, решил воспользоваться ситуацией на юге страны и поднял мятеж. Если честно, в советских книгах об этом написано было крайне мало и странно. Мол, монголы двинулись на Пекин стотысячной армией… Да такая армия легко захватила бы столицу, поскольку все войска Цинов воевали на юге! По счастью, в вузе Саньке попались «Правдивые записи о монголах» — эдакая летопись, где история Цинов рассказывается с точки зрения монголов. Там имелся интересный взгляд на осаду маньчжурами Албазина — что и привлекло внимание студента. Однако были там еще главы про восстание Бурни.

И выглядело оно совсем иначе. Молодой князь решил знатно подгадить императору Канси. Весной 1675-го разослал вести по все й Монголии: айда, соберемся и всех зарэжэм! Половина князей отозвалась: да, круто, давай соберемся. А другая половина тут же поскакала в Пекин: сообщить императору о предателе. Так что Канси знал о заговоре. Только вот сил у него не имелось совершенно. Можно отозвать войска с юга, но ждать нельзя! Чахары живут совсем близко от Пекина, сразу за Великой стеной. Если к ним успеют подтянуться другие бунтовщики, если они прорвутся за стену… А там в Сюаньфу стоят монгольские восьмизнаменники, и немалая часть из них — чахарцы…

Спешно назначенным мелким командирам велели собрать всё, что имелось в округе Пекина, и двинуться на опережение. Это всё было в марте 1675-го. У монголов кони еще тощие, к войне не годные. Сборный отряд императора вышел за стену, нашел бунтовщиков, к которым почти никто не успел присоединиться… И разгромил в нескольких стычках. Разумеется, больше в степи никто даже не пёрнул. А Канси все силы перенес на юг — после чего у китайских мятежных генералов всё стало окончательно плохо.

Цины снова оказались победителями.

«Это та самая точка, — убеждал себя Дурной. — Ключевая. Надо как-то помочь Бурни. Не дать его разбить, продержаться до высокой травы. А после прочие монголы подтянутся — и тогда уже восстание малыми силами не уничтожить! Канси окажется в западне: с юга силы снимет — У Саньгуй победит; с севера снимет — Бурни вообще Пекин захватит! Того хлеще, отца своего освободит, который сидит в тюрячке, в Шэньзци».

Это был план. Вряд ли, монголам удастся победить маньчжуров (да и в роли победителей они соседи не сильно лучше). Но даже если чахарскому князю удастся отобрать обратно Внутреннюю Монголию, то Цинам будет уже не до далекого Приамурья. Опасность появится гораздо ближе — и к Пекину, и к собственно, Маньчжурии. Бурни частично отрежет Русь Чёрную от империи Цин. И на этом конфликте уже можно как-то играть. Договариваться.

Так у Дурнова появился план. С четким дедлайном — до 1675 года создать войско, которое сможет добраться до Бурни и помочь ему выдержать первый удар императора Канси.

Беглец из будущего долго думал: может, просто предупредить Бурни? В конце концов, у него имеется свой чахарец Удбала, который пролезет где угодно и впарит любому то, что нужно. Но при таком варианте действий количество неопределенных переменных зашкаливало. Сможет ли добраться Удбала, сможет ли добраться вовремя, поверит ли Бурни, а, если поверит, то как поступит? Дурной уже не раз обжигался на том, что раскрытое послезнание только вредит. Никто не верит, а те, кто верят, подозревают в нехорошем. Твои слова сбылись — так, может, это ты и виноват? Не сбылись? Еще хуже! Предсказание наверняка повернет историю в непредсказуемом направлении — и бац! — ты лишился преимущества.